Эрик Ластбадер - Воин Заката

Ниррен не на шутку разволновался. Он отхлебнул вина и внимательно посмотрел на Ронина.

— И вот однажды мы пришли на занятия и нашли его в зале... Он лежал на полу в луже крови. Голова, руки, ноги — все было отрезано и разложено в форме пятиконечной звезды. Жуткая получилась картина.

Он допил вино и налил еще. В комнате было тихо. В коридоре снаружи — тоже. Ронин прокашлялся:

— И что потом?

— Я понял, что мне нужно выбрать себе саардина. И как можно скорее.

— После того, что ты там увидел?

— Вот именно. Еще вчера человек был жив, полон энергии и презрения к Традиции, и вдруг, его нет. Был человек и весь вышел. Через него просто-напросто перешагнули, словно это и не человек, а какой-то ненужный хлам. Его разрубили, как тушу, и бросили на пол. Мы все это видели. Я так думаю, те, кто его «обработал», хотели, чтоб мы это видели. И чтобы мы поняли, что к чему.

Я сразу понял, что должен делать. Я, друг ты мой, реалист. Я знал, чего он добивался. Он вовсе не был каким-то злодеем. И то, что он так рвался к власти... это было, наверное, правильно. Без нее мы ничто. Без власти мы ничего не добьемся. Власть — это связующее звено между мечтой и реальностью. Теперь я понимаю, а он это понял еще тогда. Просто ему не хватило терпения, он слишком спешил и заплатил дорогой ценой. Я о нем не скорблю, пойми.

Мы живем в мире реальном, каждый дурак это знает. Не обязательно с ним соглашаться, но нужно суметь как-то вписаться в рамки, если ты понимаешь, о чем я. С единственной целью — добраться до власти. И тогда все возможно, дружище. Все.

Ниррен замолчал, и Ронин понял, что тот ждет ответа. Как будто прочитав его мысли, Ниррен заметил:

— Я не жду никакого ответа. Я просто хотел, чтобы ты это знал. — Он встал и пошел к буфету за следующим графином.

— А зачем?

Ниррен улыбнулся:

— А тебя удивило, что я тебе все это рассказал?

— Ты и сам знаешь, что да.

Чондрин рассмеялся:

— Не так уж и хорошо я тебя знаю.

— Потому что я не рассказываю о своем прошлом? Разве это так важно?

— Прошлое делает человека, — проговорил Ниррен с нажимом. — И ты просто обманываешь самого себя, если думаешь, что это не так.

— Все люди разные.

— Это верно.

— Я имею в виду — в душе. В глубине естества.

— В глубине естества все люди едины в духе.

Ронин угрюмо покосился на друга.

— Ты действительно в это веришь?

— Да.

— А я нет.

У Ронина возникло вдруг странное ощущение: словно студеный ветер промчался по сокровенным глубинам его души, проникая в ее потаенные уголки — туда, куда Ронин боялся всегда заглянуть. В ушах непонятно с чего раздался какой-то шум. Тело покрылось испариной. Его как будто пронзили тысячи крошечных булавочек. Откуда-то издалека донесся сдавленный страшный вопль. Он пытался понять, разглядеть... но перед глазами поплыл туман...

— ...ты знаешь? — услышал он голос Ниррена, который как раз потянулся к его бокалу, чтобы подлить вина. Ронин снова прокашлялся и закрыл бокал рукой.

— Все. Мне хватит, — хрипло выдавил он.

Ниррен рассмеялся:

— Пожалуй, ты прав. Нельзя надираться в такую рань.

Он закрыл графин пробкой и убрал его в буфет.

— Ты мне не ответил.

— Насчет чего?

— Ты знал, что Джаргисс — мой второй саардин?

— Нет, я...

— Это достаточно редкий случай. Не многие умудряются благополучно сменить саардина и остаться при этом в живых.

Взор Ронина по-прежнему застилала какая-то странная пелена.

— Но ты все-таки умудрился.

— Да, но мне здорово повезло. Джаргисс узнал обо мне, о моей ситуации. И сам меня нашел.

— А кто был первым?

— Дхарсит.

Ронин вспомнил давешнего чондрина. Его восковую бледность. Белый шрам через щеку от глаза. Черные с золотом нашивки. Он рассказал Ниррену об инциденте.

— Каков саардин, таков его чондрин, — невозмутимо отозвался Ниррен. — Ничего удивительного. Военных они вообще ни во что не ставят. Это люди Фрейдала.

— Но ведь он такой ярый традиционалист.

— Да, но это не имеет значения. Он их просто использует. Когда он с ними покончит... людей Дхарсита он первым двинет в бой, и они все погибнут... он разом избавится и от саардина, и от чондрина.

— Я сегодня имел с ним беседу. Фрейдал посылал за мной.

Ниррен замер.

— Нет, кроме шуток?

Тон его был безучастным и ровным, но Ронин быстренько соотнес напускное безразличие друга со всеми последними событиями и понял, что Ниррен встревожился не на шутку.

— То ли он просто перестраховывается, то ли действительно есть у него к тебе интерес. — Ниррен нахмурился. — Не нравится мне все это.