Эрик Ластбадер - Воин Заката

Он умолк на мгновение, вытянул руки. Впечатление было такое, что он обращается к самому себе, как будто К'рин здесь не было вовсе.

— Я его чуть не убил. Еще бы немного — и я бы точно его прикончил. А он был такой беззащитный... Он сам испугался того, что сделал.

— Да, я знаю.

К'рин прильнула к нему всем телом, и Ронин невольно напрягся, почувствовав прикосновение ее грудей. Она продолжала легонько массировать ему спину.

— Я бы хотела увидеть тебя на Поединке, — прошептала она ему в самое ухо.

Теперь ее руки переместились ему на шею. Медленными круговыми движениями она снимала усталость с его напряженных мышц.

— Знаешь, я иногда представляю себе, какой ты в драке.

— Да неужели? Вот уж не думал, что ты занимаешься этакой ерундой.

Он расслабился. Прикосновение ее груди приятно его волновало.

— Я вообще женщина непредсказуемая, — рассмеялась она и принялась растирать ему мышцы вдоль позвоночника. — И ты всегда побеждаешь в драке?

— Всегда. — Он знал, что она ждет именно такого ответа. Собственно, ей и не надо было об этом спрашивать.

Ее пальцы скользнули ниже, и их тела снова тесно соприкоснулись. Он вдыхал аромат ее духов. Пряди ее волос мягко и нежно касались кожи. Разговор, кажется, исчерпал себя. В тишине раздавалось учащенное дыхание К'рин. Ронин не сразу сообразил, что и сам он дышит не слишком ровно.

Продолжая массировать ему спину, она дошла уже до поясницы. Ее пальцы коснулись его ягодиц. Губы были так близко, что дыхание ее щекотало ему ухо.

— Ты потрясающе дрался. Ты дрался, ты истекал кровью, а я все это время думала только об одном.

Теперь движения ее рук стали настойчивее и смелее.

Он молчал. Он уже возбуждался.

Она коснулась губами его уха.

Он повернулся к ней и, забыв о боли, усадил К'рин к себе на колени. Принялся гладить ей волосы, а потом притянул к себе и яростно прижался губами к ее губам. Губы ее приоткрылись. Его сильные руки ласкали податливое тело К'рин. Она тихонечко застонала. Он потянулся к застежке у нее на блузке...

Ронин впервые их видел. Они были высокие, стройные и достаточно молодые. Рукояти кинжалов, закрепленных на портупеях поверх серых рубах, тускло поблескивали в ярком искусственном свете — здесь, на верхних уровнях, осветительная система работала пока еще без перебоев.

— Фрейдал хочет тебя видеть, — сказал один из них. Он, по-видимому, не сомневался в том, что обращается к нужному человеку, хотя Ронин не знал ни того, ни другого.

Ронин сразу же подумал о Борросе, и ему стало немного не по себе. Было еще очень рано, примерно середина первой смены. Ронин как раз направлялся к себе. Даггамы перехватили его почти у двери, неожиданно вырулив из-за угла и преградив ему дорогу. Да, сказал себе Ронин, на этот раз Сталиг оказался прав: Фрейдал очень опасен.

— Сию же минуту, — уточнил даггам.

Служба безопасности занимала целый сектор на Верхнем Уровне. Ронин попал сюда в первый раз — сюда вообще редко пускали чужих, хотя, сколько он себя помнил, во всех коридорах ходили самые невероятные слухи о таинственных странных делах, которые здесь творятся. Раньше он относился ко всем этим слухам с изрядной долей скепсиса; теперь, однако, он пересмотрел свое к этому отношение.

Но вскоре он с удивлением обнаружил, что тоскливые серые стены с массивными дверями, охраняемыми даггамами «при полном параде», сменились уже не такими унылыми помещениями. В ярко освещенных комнатах шла самая что ни на есть будничная работа: даггамы сортировали таблички, перекладывали бумажки — словом, вели канцелярию. Попадались и неосвещенные кубатуры. Вероятно, складские помещения. Но некоторые из комнат явно пустовали «без дела», что озадачило Ронина. Справа открылась какая-то дверь, и в коридор вышел даггам. В тусклом мерцающем свете Ронин успел заметить большой письменный стол, на котором было разложено что-то совсем уже непонятное, испещренное какими-то линиями. Дверь мягко закрылась, и они двинулись дальше. Вокруг ничего не менялось: все тот же гнетущий сумрак, даггамы в невообразимых количествах. Что же это такое было на том столе?

— Сюда.

Они вошли в тесную комнатку с искусственным освещением.

— Жди здесь.

Даггамы вышли, оставив Ронина одного. Он огляделся. Безучастные серые стены. Голый пол. Стол. Два стула. Мрачные тени, подрагивающие над столом. Ронина потихоньку одолевала усталость. В плече пульсировала тупая боль. Ему ужасно хотелось есть. Да и помыться бы тоже не помешало.