Евгений Щепетнов - Нищий

— Вы там его не прибили? — забеспокоился Якорь. — Эльф, ну-ка погляди — живой он там.

Надо мной склонилось вытянутое лицо с острыми ушами, — я видел полуприкрытыми глазами — рука с длинными пальцами оттянула мне веко, и эльф сказал:

— Да он прит… — закончить фразу ему не удалось.

Я выдернул из-под себя рукоять трости с тридцатисантиметровым клинком и воткнул его в глаз существа, и затем здоровой ногой ударил по колену стоявшего рядом бандита — его нога с хрустом сломалась, и он завопил от боли. Не дав никому опомниться, я секущими ударами по ногам свалил еще двух и, вскочив с земли, отразил нож четвертого — распорол ему горло резким выпадом; пузан свалился следом за ним, зажав дыру в животе. Якорь быстро сориентировался и спринтерским рывком попытался покинуть склад — я метнул ему вслед стилет, пробив ногу сзади в подколенной впадине. Похоже, лезвие вышло у него из коленки, и это было страшно больно (по себе знаю). Под ногами шевелились подрезанные бандиты — я обошел всех, оглушил ударами, увернувшись от ножей, которыми они размахивали, свернул головы как курятам.

Якорь со стилетом в коленке успел отползти почти за угол склада, когда я взял его за здоровую ногу и поволок обратно. Бросив его рядом с мертвыми подельниками, я сказал:

— Сейчас ты умрешь. Но у тебя есть выбор — ты можешь умереть быстро, а можешь медленно и мучительно. Чтобы все быстро закончилось, ты ответишь на мои вопросы. Тебе все ясно? — Я подошел к лежащему Якорю, сцепившему зубы и бледному как смерть, и выдернул из него стилет.

— Ясно. Что ты хочешь знать?

Стоило отдать должное Якорю — держался он хорошо, мужественно… или на что-то рассчитывал? Человеку, когда он еще жив, всегда кажется, что вот-вот, и все кончится нормально, хорошо и что вот эти неприятности только дурной сон, а стоит проснуться — все и закончится. Скорее всего, он так и не поверил, что уже труп.

— Я хочу знать, кто такой Хозяин и где его найти.

Якорь хрипло засмеялся сквозь гримасу боли, потом сказал:

— Да ты болван! Никто не знает, кто такой Хозяин, и я не знаю. И они не знали.

— А как же ты получал приказы?

— Дурак! Да не было никаких приказов! И Хозяина никакого нет! Это рассказка для дураков, для того чтобы держать всех в подчинении, в страхе! Чтобы никто не мог и помыслить покуситься на меня!

Я замер, разочарованный, — вот и еще одна легенда, миф… Почему-то я сразу ему поверил. Да и зачем врать человеку, находящемуся на пороге смерти?

— Слушай, Седой, я тебе заплачу и даже не стану тебя преследовать — отпусти меня, доставь к лекарю — я дам тебе… десять тысяч золотых! Ты за эти деньги сможешь вылечить свою ногу, купить дом! Двадцать тысяч! Решайся! Ну?! Ты будешь богат! — Якорь с надеждой смотрел на меня, хитро поблескивая глазами. Главное, уйти отсюда живым, можно наобещать что угодно — ну а потом видно будет.

— Понимаешь, какая штука, Якорь, ты разбудил во мне Зверя — так меня когда-то звали, до того как я стал Седым. Был у меня один друг, вы его убили. Теперь у меня одна задача — отомстить всем вам. И тебе в первую очередь… Это ведь ты послал двух уродов к больному Катуну. Они его убили. Теперь умрешь ты.

Я вонзил в грудь бандиту стилет — тот дернулся, схватившись рукой за лезвие и распахав ладонь до кости, потом умер, закатив глаза.

Обшарив трупы, я собрал довольно большую добычу — больше трехсот золотых, а также много серебряников и медяков. Сложив все в куртку, снятую с убитого, я направился на выход. Подумал — вернулся. Пошарил еще, собрал все предметы, похожие на амулеты, — потом разберусь, какой для чего.

К дому я подходил уже на издыхании — нагрузка для больной ноги была слишком велика, ее разрывало, как щипцами, мышцы онемели и с трудом слушались. Из-за боли в ноге не чувствовалось боли в спине и боках, отбитых сапогами. Теперь нужно было подумать, как попасть в дом, минуя тетушку Марасу, — мне не климатило появиться ночью, в крови, с большим тяжелым узлом на плече.

Я потолкался у забора, потом заметил, что окно в мою комнату осталось открытым. Тихо войдя в калитку, я проковылял в палисадник, прицелился и со всей силы метнул узел на второй этаж. Он точно влетел в окно и плюхнулся рядом с кроватью, издав гулкий тупой шлепок. Я сразу рванулся к входной двери и застучал в нее:

— Тетушка Мараса, это я, Викор!

— Викор? А чего ты так поздно-то? Что случилось? — Она зажгла лампу и посветила, открыв мне дверь. — Что у тебя с лицом?

— Я в трактире засиделся, хотел послушать музыкантов. Потом пошел домой, на меня напали и ограбили. Вот сейчас только очнулся и сразу приплелся. Матушка, у вас нет какого-нибудь средства, чтобы на лице синяков не было? А то как я завтра на работу устраиваться пойду?