Анна Овчинникова - Лунная девушка

— Я думаю, они означают, что внизу и вправду есть кислород… Правда, пока его не хватит даже на то, чтобы зажечь сигарету, но посмотрите, капитан, — показатели непрерывно растут!

Мы сгрудились вокруг бортового компьютера, как вокруг постели больного, с отчаянной надеждой следя за малейшим изменением в состоянии забортного воздуха. То, что выдавала «старушка Лиззи», выглядело чистейшей фантастикой, но всю нашу апатию как рукой сняло, ведь каждая новая сообщаемая компьютером сенсация повышала наши шансы остаться в живых!

Согласно обрабатываемым Лиззи данным выходило, что содержание кислорода в атмосфере стремительно повышается, что вредные для человека примеси в воздухе отсутствуют, что на поверхности Луны есть вода… А когда «старушка Лиззи» заявила о наличии в почве планеты микроорганизмов, у нас уже почти не осталось сил на эмоции.

Только поэтому бесстрастное сообщение автопилота о значительном отклонении корабля от заданного курса не исторгло у экипажа ни вопля, ни стона.

— Похоже, мы угодили в какой-то водоворот лунной атмосферы, — нарушил цепенящее молчание Нортон. — Нас сносит к ближайшему кратеру, и разрешите заметить, капитан, — содержание кислорода в атмосфере растет тем быстрее, чем ближе мы оказываемся к этому цирку…

— Сам вижу, — сквозь зубы отозвался я. — Но не имею ни малейшего желания нырять в эту чертову дыру, даже если внутри нее кислорода не меньше, чем на каком-нибудь земном приморском курорте!

— А разве у нас есть выбор? — философски отозвался врач. — Если мы будем снижаться с прежней скоростью, мы окажемся в кратере не меньше, чем через двадцать минут… А «восьмого луча», чтобы вырваться из сферы притяжения Луны, у нас нет.

— Попробую отключить автопилот и взять управление на себя. Может, мне все-таки удастся вытащить корабль из этого пылесоса?

Я так и сделал — и выжал из вспомогательных двигателей «Челленджера» все, что мог, пытаясь направить корабль на равнину. Тщетно!

Гигантский «пылесос», запрятанный в чреве лунного цирка, работал на полную мощность, и наш корабль был не более чем беспомощной пылинкой, подхваченной могучим ураганом. Вскоре началась такая болтанка, что я снова включил автопилот, побоявшись потерять сознание и оставить «Челленджер» без управления.

Потоки воздуха несли корабль по суживающейся спирали; он трясся, бултыхался, крутился волчком, и ремни, удерживавшие нас в креслах, угрожающе трещали. Никогда еще мне не приходилось выдерживать таких нагрузок, даже на экзаменах в центрифуге! Но хуже всего было то, что в рубке становилось все труднее дышать. Проклятый Ортис явно повредил не только кислородные обогатители, но и аварийные баллоны, атмосфера в рубке стремительно приближалась к разряженной атмосфере Джомолунгмы.

Нас болтало, как рыбешек во чреве взбесившегося кита, и, глотая ртом воздух, я мечтал только об одном — чтобы эта сумасшедшая свистопляска закончилась наконец, каким бы ни будет этот конец!

… И стало так.

Скрежет, вой, толчок, чуть не выкрошивший мне зубы… Снова толчок — и тишина.

Мы прибыли на Луну.

Да, мы находились на Луне — вернее, внутри нее, — а снаружи царила полная темнота. Даже инфракрасная аппаратура показывала лишь какие-то размытые тени, окружавшие корабль… Но все мы были живы и целы! Больше того — Лиззи упорно твердила, что атмосфера снаружи вполне пригодна для дыхания!

Это сейчас интересовало нас больше всего.

Все остальное пока отошло на второй план; нам предстояло срочно выбрать одно из двух: пережить медленные муки удушья или поверить в невозможное и попробовать вдохнуть лунный воздух.

— Я бы рискнул, капитан, — в ответ на мой безмолвный вопрос проговорил Нортон, дрожащими руками пытаясь отстегнуть привязной ремень. — В конце концов, что мы теряем, если окажется, что Лиззи ошиблась?

— Я согласен, — хрипло поддержал врача Дэвид. — Предлагаю сразу нырнуть в прорубь, а не топтаться на берегу!

— Так тому и быть, — согласился я. — Пойдемте, глотнем кромешной тьмы, в которую нас занесло!

Вот и все, что было сказано на коротком совещании, определившем нашу судьбу. Как ни странно, в тот момент никто из нас даже не вспомнил о четвертом члене экипажа, по милости которого мы оказались в этом дерьме. Но если бы кто-нибудь и подумал об Ортисе, мы, конечно, не стали бы узнавать его мнение. Он потерял право голоса в тот момент, когда открыл клапан резервуара с «восьмым лучом».

Однако в те минуты я винил в происшедшем не столько Кларка Ортиса, сколько самого себя: каким же никудышным капитаном я оказался, если не сумел предвидеть и предотвратить столь нелепую катастрофу!