Владимир Мясоедов - Всполохи настоящего волшебства

— Судя по всему, не такой уж и добрый, — решил я. — Чаю, кстати, хотите?

— Не откажемся, — решил за всех наш старый знакомый Салаеш. — Утро выдалось на редкость щедрым на беготню. Святой отец, вы, э…

— На напитки, не дурманящие головы, никакой пост не распространяется, — буркнул Фоул. Церковник уже успел изучить разложенные вокруг Ярослава книги и, видимо, пришел к каким-то выводам, которые тем не менее озвучивать не стал. — Вижу, не тем были заняты маги эти, чем подозревалось. Да и крови в них нет чужой ни капли, а ее вливание ведь даже талантливый послушник распознает.

— А поподробней можно, — попросил его Артем. — Мне стало любопытно. Неужели нас уже в вампиризме подозревают?

— Должность такая, — не стал отрицать настоятель монастыря. — И основания для самых дурных помыслов имеются. Причем веские. Волшебник Эфистокл был найден сегодня утром мертвым в собственном доме. Троим его слугам и содержанке свернули шеи. Причина смерти чародея, славившегося на весь город своим мастерством снятия проклятий — обескровливание. Но однако в трупе осталось слишком много следов энергии жизни, чтобы можно было подозревать ночного кровопийцу. Кто-то сильный работал под вампира, правда, недостаточно хорошо. Первое подозрение пало на вас. Рад, что ошибся.

— И чем же мы заслужили такую честь? — обескураженно спросил я. — Наше трио под солнцем свободно ходит. Помнится, неделю назад Ярослав даже почти весь день на пляже пролежал, загорая.

— А на кого еще подумать? — развела руками единственная в нашей компании девушка, возможно, внутри и добрая, но на вид невероятно ужасная. Плоское лицо, ноздри размером с двухрублевую монету, глаза косые, и под массивными надбровьями их почти не видно. Даже четко очерченная кожаной курткой не самая маленькая грудь не спасает впечатления. Полуорка. Как вблизи выглядят чистокровные представительницы этой расы, боюсь даже представить. Наверное, я переоценил свой спирт, полагая, будто он поможет сгладить барьеры в общении с подобной дамой. — Вы в городе новые. Втроем бы уделали плюгавого колдунишку с одного маху. А из выпитой крови другого волшебника сотворить алый лед, чтобы свои силы не терять, даже мне по плечу.

— Что сотворить? — не понял Артем.

— Пакость такая, волшебно-алхимическая, темной направленности, — пояснил ему я, вспомнив упоминания в литературе об этой дряни. — В хитро зачарованную кровь вкладывается часть жизни мага, придающая ей сверхъестественные свойства, а потом все замораживается для лучшего хранения в компактный шарик. Считается, что сфера размером с ноготь отнимает у своего создателя десять лет, но зато способна раз в день напитать энергией не самое слабое заклинание, вроде ставшего притчей во языцех огненного мячика. То есть это нечто вроде стандартизированной заготовки под источник энергии для темных артефактов, способных работать столетиями. Да к тому же такие вещи легко заменить друг другом. Батарейки, если переводить на понятные тебе термины. Или скорее аккумуляторы. Очень ценные в связи со сложностью изготовления.

— А, тогда понятно, — успокоился Ассасин.

— Эфистокл, говорите, — задумался Ярослав. — Это такой низкий с лысиной? Как же, помню, разговаривал с ним как-то на профессиональные темы. Спорили, сумеет ли он снять без последствий любое проклятие, которое мне получится создать.

— И как? — заинтересовался Фоул.

— Мог он много, но далеко не все, — туманно ответил Ярослав. — Значит, его убили? Жаль, хороший был вроде бы специалист. Расскажете, как дело обстоит? Ну раз уж нас решили исключить из числа главных подозреваемых.

— Даже покажем, — буркнул церковник. — Собирайтесь, гм, дети мои. Пойдем место преступления смотреть.

— Мы? — поразился я.

— А кто еще, — тяжко вздохнул Салаеш. — Вы же сильнее всей нашей школы, а значит, и более опытные. Вдруг сможете заметить нечто, что я и мои друзья пропустили.

Полуорка сердито засопела, будто поросенок, которому не налили в корыто помоев. Ей явно не хотелось признавать каких-то посторонних личностей более компетентными. Мы с друзьями переглянулись. Сознаваться в собственном дилетантстве явно нерационально. Вдруг окружающие еще заподозрят правду, что мы просто жалкие самоучки, непонятно как дорвавшиеся до могущества. Но если опростоволосимся и тем выдадим свои слабости с головой? Судя по глазам Ярослава и Артема, они пришли к тем же выводам и теперь пребывали в замешательстве.