Анна Алмазная - Давай поиграем

Темные глаза вождя сузились... а Рэми вспомнил нечаянно подсмотренные воспоминания. Пожар, запах горелого мяса, что преследовал вождя днем и ночью... И вдруг согласился с Элизаром. Да, иногда это слишком больно, вспоминать серьезно...

Но только иногда. У дяди есть сестра, есть клан, есть покровительство богини, а он упивается болью, как мальчишка. Смешно!

- Я могу вас попросить? - набрался наглости Рэми, садясь на траве.

- Можете. Вопрос - исполню ли я просьбу.

Брови вождя поднялись домиком. Взгляд его просветлел, стал насмешливым. Он ждал. Слова застряли в горле Рэми... Вождь никуда не спешил. Его темные, как и у Рэми, глаза поблескивали интересом. Видимо, он действительно хорошо развлекался.

- Я могу вас попросить, - выдавил, наконец-то, Рэми, - принять Калинку... официально, как...

- ... подобает, - закончил за него Элизар. - Вы действительно считаете, что я слишком суров с невестой?

- Называете ее невестой? - промямлил Рэми, проклиная в который раз свое деревенское воспитание.

Сейчас бы на его место Лерина с его осторожными словами. Или душевного, милого Тисмена, которому никто не мог отказать. Или твердого, увлекающего за собой Кадма, или Мираниса... тот и вовсе умел любого уболтать или поставить на место.

А Рэми? Он смотрел в глаза Элизару и постепенно понимал, что сморозил глупость... да уже и не одну. И отвел взгляд, запоздало вспомнив уроки учителя... смотреть в глаза можно только равному или тем, кто ниже. Но не вождю Виссавии, пусть это даже и родной дядя.

- Да, я называю ее невестой, - медленно протянул вождь. - Вы против?

- Странный вопрос.

- Мой ответ будет еще более странным, - Рэми в очередной раз почувствовал, что вождь отлично забавляется.

Но почему забавляется? Неужели узнал племянника? Нет, не узнал, иначе вел бы себя иначе. Скорее увидел интересную игрушку и не желает ее выпускать из своих рук.

- Я встречусь и с принцем, и с... невестой. Но с одним условием...

- Я слушаю вас.

- После встречи на закате вы придете в мой замок. Сами. Без охраны. Без принца. Никого не предупредив и никому об этом не сказав.

- Это еще зачем? - похолодел Рэми.

- Это уже дело не твое, дорогой мой, - усмехнулся вождь. - Ты хотел, чтобы я встретился с Калинкой? Я это сделаю. Ты хотел, чтобы я уважил твоего принца? Я и это сделаю. Но... за все надо платить...

Не хватает воздуха... и Рэми не знает, что сказать. А вождь вдруг оказывается рядом, хватает грубо за волосы, заставляет посмотреть в глаза, долго изучает. Зачем? Щиты держат крепко, ничего ты не увидишь! Слышишь, ничего!

Вождь растянул губы в довольной улыбке, будто само сопротивление Рэми доставило ему удовольствие. Так же внезапно отпустил, встал с травы и смахнул с белоснежного плаща муравья.

- Не думал, что телохранители принца столь трусливы, - усмехается он.

- Я не боюсь.

- Точно? - вождь хватает Рэми за воротник и заставляет встать на ноги, прижимает в березе и Рэми отворачивается, закрывает глаза, чувствуя на щеке сладковатое дыхание.

- Как же ты странен, - горячо шепчет Элизар. - Не могу понять... не могу раскусить. Не могу даже заглянуть тебе в душу, не поддаешься. Давно уже никто так не сопротивлялся... Думаешь, ты - особый? Ты... ты заноза в заднице, ничего больше. Чувствительный мальчик, не так ли? Непрошеный гость, что заставил меня уступить. Утихомирить бурю. И за то заплатишь. Ты придешь в замок!

- Я приду... - заикаясь сказал Рэми. И почувствовал себя свободным.

Когда он открыл глаза, вождя уже не было и трава распрямлялась в том месте, где недавно стоял Элизар. Рэми тяжело вздохнул, поправил воротник и проклял в который раз и Виссавию, и ее обманчивый покой.

Он узнал сладковатый запах. Элизар, великий вождь Виссавии, сидит на эрсе...

- Безумец и наркоман у власти в магическом клане, - шептал Рэми, потирая шею. - И после этого нам впихивают, что кассийцы глупы.

В своих покоях Рэми сорвал с плеч испачканный в травяном соке плащ, бросил его в сердцах на пол. Ударила за окном молния. Рэми поймал испуганно-удивленный взгляд хариба и заставил себя успокоиться...

- Приготовь мне ванну!

Позднее, лежа на кровати, когда Эллис массировал ему плечи, Рэми думал... Много думал.

Одевшись он выпроводил Эллиса за дверь и, сев за стол, окунул перо в чернила...

Когда солнце клонилось к горизонту, Рэми кинул в камин черновики, помахал исписанным листком, чтобы высохли быстрее чернила, запечатал письмо воском, и, проверив, догорело ли в камине все до последнего кусочка, вышел.