Анна Алмазная - Давай поиграем

Пылают щеки Рэми румянцем, исходит дрожью тело, темнеют простыни, впитывая кровавую испарину. Вновь полный боли стон. Потом крик. И Рэми опадает на подушки, затихая.

- Рэми, - тихонько зовет Арман, боясь даже прикоснуться в вновь неподвижному телу на простынях.

Не шевелится... Осторожно, еще до конца не веря, Арман протягивает руку, касается щеки брата - горит, да так, что страшно. Кажется, кожа сейчас не выдержит, иссохнет и пойдет трещинами... И тогда Рэми вновь умрет. Вновь?

- Рэми, - засуетился Арман. - Держись, братишка! Я счас... Позову кого-нибудь... только держись... прошу!

Губы Рэми приоткрылись, испуская еще один стон, заканчивающийся словом:

- Больно.

- Терпи.

- Больно! - уже громче повторяет Рэми. - Болит!

- Что болит?

- Все! Ар. Болит! Ар!

Рэми порывается вскочить с кровати, но Арман не дает, чутьем оборотня понимая, что вставать брату нельзя. Потому, почти грубо вжимает Рэми во влажные простыни, не давая тому даже шанса двинуться. Пусть и рвется Рэми, кричит, сопротивляется, мечется в бреду... Радость и жалость, желание помочь и горечь беспомощности, не дать уйти, не пустить... сжать в объятиях, крепко, еще крепче. Живой, живой ты... хоть и плачешь от боли, рвешься. Не уйдешь... больше никуда не уйдешь. Ну пущу! Боги, не позволю!

- Не уходи! Даже думать не смей! - шипит Арман, когда Рэми вновь стонет, сотрясаемый новым приступом. - Не смей сдаваться, слышишь! Слышишь! За гранью тебя найду, если сдашься! Не смей!

Скрипят за спиной двери, кто-то поспешно вбегает внутрь, отталкивает Армана и чувствуется в воздухе пряный запах магии.

- Т-с-с-с... - бормочет молодой, не старше видевшего двадцать четыре зимы Армана, а уже давно седовласый Лерин. - Т-с-с... уже все...

- Больно, - шепчет Рэми.

- Знаю, - спокойно отвечает Лерин, и в глазах его утихает синее сияние. - Терпи, дружок. Пройдет. Возвращаться из царства мертвых всегда нелегко. А теперь спи... спи, друг, а когда проснешься, боль минует, обещаю...

Волкодав вновь заскулил, ткнулся в ладонь Армана теплым, слегка влажным носом, возвращая дозорного в полумрак комнаты. И только сейчас понял Арман, что бьет его лихорадочная дрожь, а туника промокла от пота.

Но кровь оборотня, подарок и проклятие отца, вновь не дает ошибиться. Рэми был мертв. Но теперь - жив. Боги, этого быть не может... За возвращение мертвого из-за грани приходится дорого платить, слишком дорого. И платить придется Рэми!

Хлопком по приказу Лерина задергиваются шторы на окнах, и дух замка зажигает ярче светильники. Запах магии почти мгновенно выветривается, его заменяет тонкий аромат соснового леса, смешанный с запахом мяты. Рэми жив... жив.

Успокоительно шепчет заклинания Лерин, касаясь лица больного костлявыми, унизанными перстнями пальцами. У него получается лучше, чем у Армана - Рэми быстро успокаивается и дышит ровнее.

Щеки его из ярко-красных становятся розоватыми, как у ребенка, появляется на губах спокойная улыбка, и он поворачивается на бок, поджимая к груди колени.

- Спи уж, герой, - чуть иронично, чуть устало бормочет Лерин, укутывая спящего пушистым одеялом.

А потом быстрым жестом развязывает широкие завязки, отделяя себя от кровати полупрозначной, вышитой серебром тканью.

- Вы мне ничего не хотите объяснить? - тихо, боясь разбудить брата, спросил Арман.

- Я ничего не буду вам объяснять, старшой, - ушел от ответа Лерин, протянув руку, и на ладони его появилась чаша с чем-то густым и красным, пахнущим спиртным. - Принц ждет вас там!

"Там" - это было за небольшой, украшенной резьбой дверью, через которую Арман недавно вошел в спальню Лерина.

Но к Миранису Арман, вне обыкновения, не спешил. Мир еще немного подождет: сейчас Армана волнует только Рэми. И потому он добьется у Лерина хотя бы слово правды, несмотря на сжатые губы телохранителя, его неодобрительный взгляд, синеву под глазами, как после нескольких бессонных ночей, и нотки усталости в голосе.

Но умирал не Лерин, Рэми. Не Лерин метался недавно на подушках - Рэми. И Арман узнает, по чьей вине. Сейчас!

- Кто его?

- Рэми сам расскажет, когда проснется.

- Когда Рэми проснется?

- Думаю, к вечеру.

Лерин, не обращая более на гостя никакого внимания, приподнял портьеру, за которой оказалась небольшая нишу с статуей Радона и чадившими у ног статуи светильниками. Телохранитель остановился на пороге и добавил:

- Несколько дней будет донимать Рэми усталость, но не более. Все закончилось, старшой. А теперь, будьте добры, оставьте нас. Вы и так сегодня узнали слишком много для обычного архана.