Анна Алмазная: Целитель судеб

Обнажив клинок, он продолжил бесшумно подниматься по широкой лестнице, устав удивляться безлюдности и тишине огромного и неуютного замка. В этой Виссавии все было странно и неправильно. Но у Рэми действительно не было выбора.

На втором этаже царил полумрак. Звук шагов утопал в толстых коврах, прямоугольники комнат в голых, лишенных украшений стенах, казались одинаковыми, и столь же одинаково отталкивающими... Возле одного из них Рэми остановился и некоторое время стоял неподвижно, слушая доносившиеся из-за двери приглушенные рыдания. Даже здесь он чувствовал, что тетка боялась, боялась до одуряющего отчаяния, и ее страх дал Рэми те самые силы, которых ему до сих пор не доставало.

"Никто мне не поможет", - вспомнил он те горестные слова тетки. Мягко улыбнувшись, Рэми положил ладонь на створку двери и прошептал:

- Я тебе помогу.

Он почувствовал, как через ладонь льется в спальню тетки мягкое тепло, как разгоняет оно в душе женщины страх и отчаяние, как одаривает спокойствием и тихим, ласковым счастьем. А когда Рэми вновь открыл глаза, рыдания за дверью утихли. Рина заснула. А Рэми? Сможет ли он спать после этого?

Он выпрямился, крепче сжав пальцы на рукояти кинжала, и обернулся к белеющим в конце коридора огромным дверям. Над ними - тщательно, с любовью выполненная резьба: раскинувший крылья белоснежный пегас, роняющий перья на стены по обеим сторонам от двери. Рэми сглотнул. Символ вождя и власти в Виссавии. И в то же время - символ его, Рэми, предательства.

Дверь отворилась бесшумно. За ней была убранная в те же белоснежные тона просторная спальня, в которой огромная кровать под тяжелым, того же цвета балдахином вдруг показалась маленькой.

Рэми медленно подошел к кровати, на которой спал Элизар. Дядя тяжело дышал в темноте, на полу лежала опрокинутая чаша, и Рэми, подняв ее, провел пальцем по внутренней поверхности, позволив остаткам жельеподобного вещества остаться на пальцах. Поднес руку к лицу и почувствовал знакомый сладковатый запах. Наверное, теперь он всю жизнь будет ненавидеть сладкие запахи...

А этим запахом здесь было пропитано все. Его пары мертвой хваткой впитывались в кожу, разъедали внутренности и лишали рассудка, наполняя душу едким, вкрадчивым страхом. Рэми боялся. Боялся подойти к кровати, замахнуться и вонзить кинжал в сердце безумного дяди. Боялся, что не сумеет.

Закружилась предательски голова, устали держать ноги, и Рэми бессильно оперся на столик стараясь дышать глубже.

Ему надо успокоиться и прямо сейчас. Ему надо думать здраво и выбрать правильно - Мир или Элизар. Арман или Элизар. Рина или Элизар. А выбор ведь очевиден. Но тяжел.

Рэми вздохнул глубоко и подошел к кровати. Во сне вождь казался беззащитным и вовсе не опасным. Упала на щеку слипшаяся от пота прядка, чуть приоткрылись губы, вздрагивая от тяжелого сна. Это не убийца, это не наркоман. Это родной дядя...

- Учитель... - позвал во сне вождь.

Учитель... мальчик... Аким, одолевший демона Шерена, истребившего род вождя. Еще один дорогой Элизару человек, которого он потерял. Скольких еще?

"Убей пока он спит, - молит в голове голос хранительницы. - Убей, пока он не чувствует боли."

Рэми прикусил губу, наклонился над кроватью. Он осторожно отвел прядь волос от щеки вождя, поцеловал его в лоб и тихо прошептав:

- Прости... - занес руку с кинжалом. Пальцы дрожали.

"Убей! Этим ты его пощадишь, убей!"

- Прости... - Рэми улыбнулся тепло, мягко, будто кому-то может стать от этого легче, и закрыл глаза, мысленно приготовившись к удару.

- Убей! - вторил голосу хранительницы другой. - Или я тебя убью.

Еще не веря, Рэми открыл глаза. Так и есть, вождь уже не спит. Лежит не шевелясь, даже не думая сопротивляться, и смотрит прямо в глаза Рэми, насмешливо улыбаясь.

"Убей! - все так же настаивает хранительница. - Ну же! Сейчас!"

Пальцы задрожали, не в силах удержать клинок. Поняв, что уже проиграл, Рэми почувствовал, как оружие выскальзывает из его руки и с едва слышным шорохом падает на одеяло.

Глаза вождя торжествующе усмехнулись. Рэми не выдержал взгляда дяди, медленно загорающегося серебристым сиянием, и посмотрел на блестевшее в полумраке лезвие кинжала. Рука Элизара скользнула с груди на одеяло, пальцы медленно, уверенно сомкнулись на темной рукояти, и Элизар тихо прошептал:

- Ты сам выбрал!

Движения вождя были стремительны и едва различимы. Рэми и сам не понял, как оказался на полу, а вождь на нем. Коснулось шеи прохладное лезвие, предупреждающе царапнуло кожу, побежала по шее горячая струйка.