Анна Алмазная - Целитель судеб

Одиннадцатый, подобный медовому сердолику, держал в руках своих нити судеб, переплетая их в сложный, ему лишь подвластный узор. Он видел стезю человека, направлял людей на путь истинный, судьбы народов направлял. И был он самым независимым и неукротимым из одиннадцати. И боялись власти его и люди, и даже боги.

И принесли одиннадцать высших магов людям мир, и подарили им знания, и положили начало лучшим родам арханов. Но увидели они низость в сердцах людских, познали нечистые помыслы их, и охватило их разочарование и презрение. Опечалились высшие маги. Замкнулись в непроходимых замках своих, удалились от людей, не захотели помогать в низости их.

И увидел это отец их, великий Радон. И подарил миру двенадцатого сына, и дал ему человеческое сердце, и лишил сына своего любимого бессмертия. Водрузил он корону на голову его из одиннадцати камней, и дал ему власть над Кассией.

И пришел гордый правитель смиренно к одиннадцати братьям своим, и на колени перед ними опустился, и голову свою склонил. Попросил у них защиты и совета. И увидели одиннадцать перед собой человека чистого, сильного, и воспылали любовью к брату своему двенадцатому, и служил двенадцатый посредником между братьями своими и разочаровавшими их людьми.

Но велика зависть людская и стремление людское к власти. И убили люди двенадцатого сына бога, в надежде получить власть его над неукротимыми братьями. И разгневались одиннадцать сыновей Радона, и пронеслась ярость их над Кассией, все на своем пути разрушая. Встал перед ними Радон и молвил:

- Не можете вы жить в этом мире, дети мои, и в мир богов забрать я вас не могу. И нет вам места ни там, ни тут. И будут души ваши возрождаться в телах человеческих, и будет пробуждаться ваша сила при виде потомков двенадцатого. И воспылаете вы к этому потомку любовью искренней, и служить будете у трона его, и жизни ваши будут щитом ему. А коль не встретите в своей жизни ни единого потомка двенадцатого брата своего, то так и проживете, как простые люди, до самой смерти своей.

И стало по слову его."

- Красивая история, - прервал ее дрожащим голосом Миранис. - Скажите мне, друзья мои, интересно ли вам слушать о себе легенды?

- В твоих руках четыре камня, друг мой, - ответил задумчиво Кадм. - Алмаз, сердолик, циркон и кровавик. У отца твоего - горный хрусталь, лунный камень, гелиотроп. Интересно, если бы вы собрали все одиннадцать, смогли бы вы победить Алкадия?

- С одиннадцатью я мог бы победить кого угодно, - усмехнулся Миранис. - Но пока ни одному моему предку все собрать не удалось... да и опасно вас дразнить-то, друзья мои. Лжет легенда. И не перерождаются двенадцать магов, а всего лишь души их вселяются в чужие тела, чтобы дарить вам, телохранителям, свою силу. Но если древний дух возьмет вверх над вашей душой...

- То что?

- Ничего.

- Мир, опять чего-то не договариваешь, - сузил глаза Седой. - И мне это не нравится.

Миранис не отвечал.

- Не обманывай меня, принц! - вскричал Лерин. - Я ведь тоже неплохо знаю историю. Уже почти полтысячи лет не появлялись в телохранителях повелителя ни целители судеб, ни хранители смерти. Почему?

- А ты не догадываешься? - медленно поднял голову Миранис. - Они появлялись, но никогда не проходили привязки. А если они смели настаивать, то их просто убивали. И мой отец убил своего телохранителя смерти лично.

Лерин побледнел.

- О боги, что ты пытаешься сказать...

- Читай! - приказал Мир Лие.

Седой умолк и тяжело опустился на скамью. Больше вопросов он не задавал.

Лия читала старинные легенды до самого рассвета, не помня ни строчки из прочитанного, и ее слабевший голос с трудом перекрывал все более крепчавший шум бури. Мир рассеянно слушал, Кадм сменил Тисмена у двери, и зеленоглазый телохранитель опустился на ковер рядом с принцем, скрестив ноги и выпрямив спину. Он поглаживал покрытую чешуйками спинку уродливого, похожего на ящерку, зверька, что клубочком свернулся в его ногах, и временами бросал на Мираниса глубокий, внимательный взгляд.

Лия чувствовала, что Тисмен с наследником ведет немую беседу. Он чем, она не знала, но, не смотря на щиты, кожей ощущала волнение принца и мягкую, обволакивающую ауру телохранителя-целителя.

Лерин молился, бесшумно шевеля губами и перебирая медовые бусинки четок. Его отрешенность Лия ненавидела в этот момент больше всего. Лерин и не думал скрывать, что думает о ней и о внезапном фаворе наследного принца, бросая то и дело в сторону девушки неодобрительные взгляды.