Айя Субботина - Шаманы крови и костей

- Откуда вести, Шиалистан? - Царь первым нарушил затянувшуюся паузу.

Регент передал ему разговор с дедом.

- Что-то мне чудится тут провокация. - Ракел потеребил бороду. - Ты же сам говорил, что его в замок было не затащить, а тут сам приехал да еще и с воинами. Ты их видел?

- Они остались за стенами Иштара. В городе дохнут начнут, как мухи. Впрочем, за стенами не менее безопасно, но лучше уж там, - повторил Шиалистан слова деда, сказанные ему самому. Отчего-то разговор с Ракелом утомлял сильнее перепалки с Раваном.

Всему виной была дядина подозрительность. Покопавшись в памяти, Шиалистан едва ли припомнил больше двух-трех разговоров, когда Ракел не заставлял его сомневаться. Дядя будто нарочно вселял в него неуверенность, заставлял бояться собственной тени. Или так оно и есть? Тот, кто думает, что круг него одни враги, охотнее станет принимать помощь друзей.

- Я верю ему, - сказал Шиалистан. - Он множество раз помогал мне, поможет и теперь.

- Не впускай воинов в город. - Ракел будто не слышал его последних слов. - Не зря Раван прибыл теперь, слишком уж легкая нынче добыча золотой трон.

Шиалистан махнул рукой, незаметно для дяди шепнув слова заклинания. Ониксовый шар погас. Ракел не простит такой наглости, но регенту было все равно. Дед прав - никогда ему не стать императором, пока будет ходить по чужой указке. Не птица он, чтоб щебетать другим на потеху. Еще раньше Шиалистан решил не принимать рхельского золота, теперь настал черед не принимать и рхельской помощи. Не для того столько времени потрачено, чтобы после стать марионеткой в руках Ракела.

Шиалистан поднялся, поглядел на ониксовый шар с тоской.

- Я - настоящий и единственный наследник на дасирийкий трон, - сказал он "глазу", будто где-то там, далеко, на другом конце земли, Ракел еще мог услышать его слова. - Никто не станет приказывать мне. Сперва я покорю Дасирию, а после, когда Верховная служительница благословит меня на императорство, я подожду послов из Рхеля. И тогда уж мы поговорим на равных, как должно.

Регент небрежно толкнул шар рукой. "Глаз" покатился по столу, на мгновение замер у самого края, словно предлагал Шиалистану передумать... и свалился на пол. Гладкая поверхность распалась на три куска, испуская из каменных внутренностей сверкающую дымку.

Арэн

Глаза Бьёри были широко распахнуты. Северянка лежала на полу, странно вывернув руки на одну сторону. Ноги разъехались в стороны, сорочка задралась неприлично высоко.

- Нужно... - Миэ попыталась выйти вперед, но Арэн задержал ее. - Подумай о ней, срам же...

- Уйди, - процедил дасириец сквозь зубы, не сводя глаз с пятна крови на животе северянки.

Оно расползлось от самой груди и терялось где-то в промежности. Огромная многоножка, что будто пожирала Бьёри. Дасириец слышал ее жадные лакающие звуки. Она пожирала его нерожденного сына, и радостный детский смех неумолимо отдалялся.

- Нужно все осмотреть здесь, - настаивала таремка. - Может, выйдет понять, что произошло.

Дасириец молча указал на веревку, что болталась у самого окна.

- Скажи мне - ты видишь этого румийца?

- Нет, но...

- И я не вижу. Убирайся. Боги мне свидетели - зашибу и глазом не моргну.

Волшебница не стала испытывать его терпение, вышла и прикрыла за собой дверь. Но даже оставшись один, Арэн не спешил двигаться с места. Его ступни будто вросли в пол, а глаза не видела ничего, кроме крови на животе Бьёри.

Бесчисленное количество раз он проживал в голове весь тот день. Шаг за шагом, каждый вдох и каждое слово. Как вышло, что он не заметил подвоха? Не углядел, что северянка не пила вина, которое с охотой подливала остальным. Как мог он не заподозрить худого, когда она вызвалась сварить зелье для Раша? Они ведь постоянно были вместе, спали в одной постели. Видел ли он хоть раз, чтоб женщины бросали карманника? Никогда. Будь их воля, каждая волочилась бы за ним до самого Края.

Дасириец склонился над девушкой, дрожащей ладонью тронул ее волосы. А может, это боги повелел карманнику убить ее? "За наши грехи", - проскочила в голове Арэна мысль. Он присел на пол, рядом с северянкой, боясь дотрагиваться, словно девушка могла исчезнуть. "Она и так уже исчезла", - нашептывал какой-то надоедливый зуд в голове.

В ладони Бьёри лежал ключ. Арэн не мог понять, что за харстовы козни заставили девушку разыскать ключ, и пойти в комнату, где был привязан карманник. Но мертвые - верные стражи своим секретам.

Он оплакивал девушку и сына, хоть глаза его были сухи. Сколько прошло времени - Арэн не знал. Кажется, за окнами то темнело, то светлело, но было ли то игра природы или день и вправду сменила ночь, дасириец не знал. Растревожила его громкая перепалка в коридоре. Один из голосов принадлежал таремке, другой, судя по разговору, хозяину "Лошадиной головы".