Айя Субботина - Шаманы крови и костей

- И без лишней крови, - Миэ разогрела ладони, как делала всегда, когда готовилась чародейничать.

Раш не стал дожидаться, пока она сотворит заклинание. Дорогу перегораживал Арэн, но дасириец стоял на расстоянии нескольких шагов, и просвет между ним и дверью хоть и казался узким, вполне годился для побега. Карманник поймал себя на мысли, что Арэн будто нарочно встал именно так, оставляя путь ему, Рашу, и в карманнике зажглась слабая надежда. Может, они просто попугать решили? Разговоры разговорами, но никто не станет удерживать его против воли. Не могли же все они позабыть былую дружбу?

Он рванулся вперед, стараясь пройти максимально далеко от дасирийца. Голову Арэна еще держал хмель - даже трезвому дасирийцу недостало бы ловкости, поймать его, а уж хмельному и подавно не угнаться.

Два широких прыжка вперед, после - локтем в щеку дасирийца, это должно сбить его с толку. Раш слышал, как завизжала северянка, краем глаза заметил завертевшегося волчком Арэна. Удар вышел сильнее, чем хотелось карманнику - на губах дасирийца появилась кровь, он упал на одно колено, тем самым освободив заветный проход. Раш метнулся вперед, без труда перепрыгнул через табурет, который отчего-то стоял посреди комнаты. За спиной, к крикам северянки, присоединились тягучие слова заклинания, которое творила таремка.

Еще немного. Раш чувствовал, как внутри все будто заливает пламень. Сделалось жарко, предметы, мелькавшие перед глазами, подернулись красным туманом. До двери осталось несколько шагов.

Громыхнуло сразу будто бы отовсюду. Раш попытался уйти в сторону до того, как почувствовал резкую боль в затылке, словно кто проткнул пикой. Он непроизвольно ухватился за горло, почти уверенный, что нащупает наконечник. Но прежде, чем пальцы прикоснулись к изуродованной ожогами коже, карманник свалился с ног и потерял сознание.

Очнулся он не сразу. Сначала, нехотя, будто ленивая кошка, прошла дремота. Раш моргнул, прогоняя тяжесть, что осела на веках. Когда предметы вокруг обрели четкие контуры, карманник увидел, что лежит на полу в их с Арэном комнате. Его руки и ноги крепко перевязали веревками, и всякая попытка выпутаться приносила боль. Раш не мог видеть, но чувствовал, как они впиваются в шрамы. Стиснув зубы, он снова и снова пробовал высвободить то руки, то ноги, но оставил попытки, когда почувствовал, что пальцы стали липкими от крови. И обозвал себя ослом, вспомнив, что сам же и учил Арэна завязывать крепкие узлы. Будет урок на будущее, с досадой пообещал он себе. Никогда не следует обучать других своим секретам, иначе ученики после с охотой применят их против учителя - старая мудрость, о которой Раш никогда не забывал, но потихоньку надеялся, что до этого не дойдет. Что ж, вот и еще один урок - не думать о людях лучше, чем они того заслуживают.

Карманник лежал на боку, и перевернуться на спину не составило большого труда. В комнате он был один: через окно попадал неясный свет, а с первого этажа доносился гул пирующих постояльцев. Должно быть, день стремится к вечеру. Интересно, что делают те, кого он еще вчера считал друзьями. Пируют поимку румийца? Или, может, готовят план мести? Отчего-то больнее всего давались мысли о Хани. Он до последнего верил, что девчонка пристанет на его сторону. Сама же просила не выдавать ее и он, как последний осел, молчал. Молчал до последнего. Зазря видать: не смолчи он, лежала бы и она связанная рядышком. То-то была бы потеха!

Кое-как собравшись с силами, Раш перекатился на живот и, помогая себе плечами и подбородком, извиваясь, как заправская змея, дополз до стены и сел, облокотившись об нее спиной. Организм уже настойчиво требовал справить малую нужду. Карманник и думать не хотел о том, что придется обмочиться в штаны, если Арэн вздумает и эту ночь провести в пьянстве.

Раш старался не думать ни о чем постороннем, озирался по сторонам, в поисках хоть чего-то, что помогло бы избавиться от пут. Спустя какое-то время, пришло осознание: сидеть долго с руками за спиной он не сможет. Плечи затекли, поясница болела от постоянного давления. Он снова завалился на бок и закрыл глаза. Живот потребовал пищи протяжным ворчанием, в горле пересохло, но Раш твердо решил ни о чем не просить: может, варево северянки и развяжет ему язык, как она обещала, но пока он в сознании, им никогда не услышать ни единой просьбы о помощи. Лучше сдохнуть. Лишь бы только до того, как придется ссать в штаны.

Наверное, он снова уснул, потому что проснулся от скрипа половиц. Кто-то крался. Раш попытался высмотреть лицо: время в сумерках, в комнате сделалось темно, но глаза не подвели его. Он видел человека, чьи черты скрывал капюшон. Судя по росту, то могла быть либо женщина, либо низкорослый мужчина. Карманник дернулся, попытался отползти в бок, но фигура оказалась около него прежде, чем он успел довести задуманное до конца. Рука в перчатке сунула ему в рот клок ткани. Решили прирезать по-тихому, решил карманник, и тут же удивился, когда его руки освободились от веревки.