Александр Данковсеий - Папа волшебницы

Черный, которого Юлька называла Чкаа, выдал фразу, в которой я не без удивления опознал несколько ругательств, слышанных в свое время от студентов на лекциях.

-- Он говорит, -- перевел Сайни, -- что это не бомбардировка сверху, а отдача.

-- Не понял.

-- Да есть у них заклятия боевые. Ну, вроде тех, которым по твоему флигелю вмазали, -- Лелеку приходилось напрягать горло, перекрывая треск. -- Когда его запускают, идет отдача. Ну, знаешь, как после выстрела из мощного арбалета отдает в плечо? Так вот, обычно ими бьют по горизонтали, и вся отдача улетает назад. Если бить сверху вниз - тоже ничего страшного, лишний удар вверх пойдет. А тут попробовали снизу вверх. Отдача и врезала по земле. Чкаа и ругается, что не могли такую простую штуку предвидеть. И говорит, что те, наверху, небось на это и рассчитывали.

-- Если это отдача такая, каков же основной удар?

- А ты думаешь, зачем нам защитное поле понадобилось?

Чкаа что-то предупреждающе выкрикнул - и тут же тряхнуло снова. Только, видать, теперь неизвестные стрелки пытались изменить угол атаки. Так что земля дернулась не вниз, а вбок, вылетая из-под ног. Мы дружно повалились. Ругань раздалась минимум на трех языках. Я даже не знал, что Юля такие слова знает. То есть, знать-то знает (в средней школе этому учат быстрее, чем грамоте), но вот употребляет... Выберемся - уши надеру. Но потом. А пока нам даже обниматься было некогда. Я помог ей подняться. Да, видок у девочки... Волосы уже не рыжие, а пего-серые от пыли, торчат неопрятными патлами. Здоровенный, явно с чужого плеча балахон подран в самых неожиданных местах, а на коленях, кажется, еще и кровью заляпан. Небось коленки расшибла - то ли во время драки, то ли сейчас. Но внешний вид ее интересовал в последнюю очередь. Потому что она во все глаза смотрела куда-то вверх. А потом вдруг аж подпрыгнула, вырвавшись из моих объятий, заверещала и замахала руками, как ветряная мельница. Я аж испугался, не случилось ли чего с ее умной головой. В следующий миг я спросил себя, не случилось ли чего с головой у меня. Потому что одна из "леталок" явно выпадала из стройных рядов, нарисованных неведомым оператором на облачном экране. Аппарат выписывал круги над замком, словно искал чего.

"Нас ищут", мелькнула совершенно невозможная мысль.

А Дрик рядом со мной вдруг сложил руки рупором, поднял лицо к небу и ... заквакал. Не могу подобрать другого слова, хотя и нормальная лягушка такой звук вряд ли себе позволит. Что-то похожее обычно издает отдираемый от рулона кусок скотча. Только у пацана получилось куда громче. И ведь ответ пришел - с неба ему прямо в руки спикировала уменьшенная до размеров скворца копия драконов, бороздящих здешнее небо. Нет, не дракон. Просто крокодильчик с крыльями и в перьях.

-- Наш прищеренок! Нашел нас, вот умница, -- завизжала Юлька.

И следом за зверьком вниз прянул "самолет". Завис метрах в десяти над землей - и к нашим ногам упала веревка.

Руки вывязали двойной беседочный узел еще до того, как я сообразил, что делаю. А когда сообразил -- тут же пихнул в получившиеся петли Юльку, как она не отбивалась.

-- А если это ловушка? -- за плечо меня ухватил Сайни. Причем ухватил правой рукой, которую ему три (или уже четыре?) дня назад основательно покарябал Князь.

-- Эй! Чьерт, быстро-быстро! Вилсипед! Юлька рисовала!

Это нам проорали сверху. Причем по-русски. Таких ловушек просто не бывает. Да и второй такой бородатой физиономии, как та, что свесилась через борт невозможного летательного аппарата, в этом мире быть не могло.

Из дневника Юли

Меня выдернули в гондолу этого летающего чуда, как рыбку из воды. Аж веревка врезалась в подмышки, и балахон задрался едва ли не до них же. О том, какой вид при этом открылся снизу, я старалась не думать.

Сильные руки подхватили меня под бока, перенесли через борт и достаточно неаккуратно швырнули на дно. Зубы клацнули, а потом челюсть стукнула по грудине. Хотя кого ж еще я могла тут увидеть? Обычно пышная борода Бержи теперь торчала воинственным веником, словно наэлектризованная. А глаза у него горели как у дикого кота. Да на кота он сейчас и походил - весь вздыбленный, ощерившийся, только что искры из глаз не летят. В два рывка выпутал меня из папиного вязания (я б сама минут бы пять разбиралась) и снова бросил веревку через борт. Причем без единого слова. А вот как бросил и глянул вниз, так сразу это слово и произнес. Только я его тут воспроизводить не буду.

Я тоже глянула - и тоже выдала кое-что из того, чего хорошая девочка произносить не должна ни при каких обстоятельствах. Впрочем, дайте мне эту хорошую девочку и поместите ее на мое место, и я посмотрю еще, как она заговорит.