Анатолий Нейтак - Мечтатель

Да…

Конечно, вся эта история со снами имела дополнительной целью заинтересовать Кимару моей скромной, но коварной персоной. Да. Именно дополнительной. А в основе…

Я боялся. Да, вот так просто: боялся. И совершенно не рвался погрузиться в кошмары по-настоящему. Это аутогенные кошмары похожи на боль и сигнализируют о чём-то важном, что упускает бодрствующее сознание. А кошмары, так сказать, экзогенные? Поддаваться им без страховки, посреди источника подобных ощущений — действительно плохая идея. Тем более, что даже буст-дриминг всего лишь снижал интенсивность кошмаров, но отнюдь не избавлял от них. Более того: из-за буст-дриминга приходящие во сне образы приобретали особенно неприятное… м-м… качество. Хоть я закалён всяческими ужастиками, да и вообще не склонен принимать всерьёз то, что происходит во сне, но… с учётом магии сон может перейти в нечто большее.

И в Темноземелье ждать от этого «большего» добра — слишком наивно.

В общем, нам оставалось терпеть, следить друг за другом и будить нырнувших слишком глубоко. А ещё — ждать окончания испытательного срока, аки манны небесной.

Недосып на всех (кроме Ларага, разумеется — он-то ночами как минимум по три раза не подрывался!) сказывался не лучшим образом. К началу третьей девятидневной недели я впал в угрюмую замкнутость — хотя не абсолютную, но для меня не особо характерную. Кимара стала раздражительнее прежнего и всё свободное время «танцевала» боевые комплексы, борясь с давлением на психику при помощи доказавшего надёжность метода. Штырь ей подражал, благо, выносливости парню хватало. А Губа увлёкся рукоделием… точнее, всякой мелкой работой. Постоянно сидел у речки с удочками — и, поглядывая на поплавки, точил и без того острые ножи, вышивал на штанах сложные узоры, заодно укрепляя ткань, гравировал фляги при помощи запасного жала кнута, позаимствованного у Плети. Ну и попросту вырезал из дерева какие-нибудь безделицы, когда осмысленная работа окончательно надоедала.

Занятия магией, точнее, уроки концентрации отменились сами собой: ни у меня, ни у остальных не получалось сосредоточиться в достаточной мере, чтобы из этого вышел какой-либо толк. Сам-то я магию практиковал, уделяя усиленным занятиям не менее трёх часов в день, но ещё и учить кого-то? В таком настроении? Да вдобавок к прочим прелестям на виду у отвратительно бодрого и деятельного куратора, чтоб ему утонуть на мелком месте?

Х-ха!

В общем, время тянулось недоваренной резиной, пока у Кимары не наступили женские дни. Видимо, это послужило последней каплей…

Говоря кратко, «порча» активизировалась. И полезла наружу.

Конечно, это случилось ночью. Во сне. Я в очередной раз выдернул Плеть из неприятных ночных видений, приправленных вполне характерной тянущей болью пониже пупка. Но следом за волной облегчения «поймал» куда более мощную волну ужаса. И потом с трудом мог вспомнить, каким образом оказался рядом с ложем Кимары — напружиненный, с горящим над головой, словно нимб, осветительным форслайтом. Впору заподозрить, что каким-то нечаянным образом освоил телепортацию, массаракш…

Впрочем, настоящий массаракш творился с моей соратницей.

Картина маслом: крупно трясущиеся, испачканные тёмным руки, бегающий взгляд глаз, широко распахнутые зрачки в которых едва сократились даже после моего появления с форслайтом наперевес… и как апофеоз — тёмная, слишком густая для крови дрянь, стекающая со вскрывшихся шрамов. Та же самая, в которой Кимара измазала ладони.

Дрянь пахла кровью, но слабо. Куда сильнее она воняла металлом и болотной гнилью.

Как оказалось, в критической ситуации я порой соображаю куда быстрее, чем в обычном состоянии. Да и сонная одурь с меня слетела так, что не только полулитровая кружка турецкого кофе — живительный электрошок, и тот позавидует. Я сграбастал Плеть, схватив её со спины, помогая себе форспушем и не обращая особого внимания на скудость её одеяния (благо, сам перед сном тоже разделся почти до белья). И быстро-быстро, убирая препятствия с пути всё тем же форспушем, приволок её на заснеженный берег речки.

— Смой! — тихий, но жёсткий приказ прямо на ухо. — Бегучая вода должна помочь!

Кимара дёрнулась. Опустила руки в воду. Дёрнулась ещё раз, уже от холода. И принялась умываться, сперва слабо отфыркиваясь, но по мере прогресса в умывании начиная всхлипывать. Задыхаясь, дрожа, обливаясь почти по-зимнему холодной водой, дрожа ещё сильнее…