Анна Алмазная - Лоза Шерена

Может, и не слышишь ты меня, а, Рэми? Но то воля богов, не моя. Не слышишь, знать, они так хотят, чтобы не услышал.

А, знаешь, ведь тут поначалу я был даже счастлив. Только здесь обрел покой. И понял, наконец, важную вещь - у меня есть семья: жена и сын.

Вернулись мы тогда с отрядом поздно. Мальчонка мой привычку глупую имел, выбегал ко мне во двор и прыгал на руки. И тогда выбежал. А жена за ним. Как всегда, улыбающаяся, радостная.

Она первая опасность заметила. Побледнела, как смерть. А потом был крик моего сына... До сих пор он у меня в ушах стоит и стоять будет до самой смерти. Ее крик и яркое весеннее солнце, заливающее светом двор нашего дома. Я успел увидеть лишь напуганное лицо сына и вцепившегося ему в шею зверя".

Старшой вновь замолчал. Рэми закрыл глаза, вслушиваясь в треск огня в камине, а дозорный некоторое время ходил по комнате. От окна к дверям и обратно.

"Волка я убил, а сына... отнес в храм смерти. Сам. А как домой пришел, так жена уже повесилась. Виссавийцы смерть не лечат..."

Вновь пауза. Долгая, бессмысленная. Рэми захотелось спать, сонная одурь уже почти завладела пьяным телом, он даже видел отрывки сновидений, как старейшина продолжил: "Завтра уезжаю. Может, это и к лучшему, вдали от тебя, мальчик, мне будет лучше. Ты даже понятия не имеешь, как похож на Арима! И даже понятия не имеешь, как сжигает меня стыд, когда смотрю я в твои глаза! Но ты мне не сын. Увы или ура - я уж и не знаю. Только долго ты здесь не останешься. Рид думает, что всех обманула, но меня не обманешь... лица я запоминаю хорошо. И выводы делать умею. Да и боги с нашими желаниями не считаются... никогда не считались".

Рэми хотел вынырнуть из пучины пьяного бреда, но уже не смог. И почти не удивился, когда скрипнула рядом лавка, когда пальцы дозорного отбросили прядь волос от его лица, а тон Жерла вдруг изменился:

"Помнишь мою сказку, Рэми? Знаю, что помнишь. Никогда о ней не забывай..."

Проснулся он, наверное, рано, не понять. Кругом царила тишина, и только по крыше казармы лупили крупные капли дождя. Ставни были плотно закрыты, в печи дотлевали угли. Пахло вином, остатками еды, а на столе стояла полная чаша. Рэми отпил глоток. Не то, вчерашнее вино, более слабое, теплое и сладковатое на вкус.

Испарились из головы остатки дури, Рэми нашел в себе силы, чтобы подняться и войти в общий зал. Там было пусто. Лишь на скамье у печи лежал все тот же Занкл.

Дозорный поднялся и протянул гостю плащ:

- Уехал старшой. Все провожать пошли.

- А ты почему не пошел? - спросил Рэми, поднимая со скамьи лук. На улице завыл ветер, кидая горсть капель в закрытые ставни.

- Кто-то уходит, а кто-то должен остаться. Кто-то должен заместить Жерла.

- И этим кем-то будешь ты?

- Вспоминаешь вчерашнюю ссору, - понимающе кивнул Занкл. - Да, неприятно, когда собственные люди тебе не верят. Но приехал я сюда вовсе не за тем, чтобы навредить Жерлу, а чтобы присмотреться к отряду и перенять командование.

- Жерл знал?

- Много задаешь вопросов, юноша, - взгляд Занкла был изучающим, внимательным. - Но я не враг тебе, уволь. У таких как ты враги долго не живут.

- Я никого не убивал! - прошептал Рэми, чувствуя, как горят его щеки.

- Не об убийстве речь идет. О чем-то другом, что знаем и я, и Жерл, но еще не знаешь ты... Довольно. Он просил тебе кое-что передать...

Занкл подал гостю кожаные ножны. В них Рэми, к своему удивлению, нашел тонкий клинок самальской стали. Такой на базаре спокойно могли променять на коня, а то и не на одного.

- И слова... странные, но, может, ты поймешь. "Помни о моей сказке, Рэми, когда будешь делать выбор..."

Дождь шел несколько дней. Журчание стекающей с крыши воды успокаивало, маленький домик казался единственным сухим местом в округе, но для Бранше он стал клеткой. Красивой, удобной, теплой клеткой.

В клетке хорошо топили, кормили до пуза и даже развлекали. Развлекаться было чем: Бранше ходил за Рид по пятам и записывал в потертую книжечку в кожаном переплете рецепты кушаний и зелий. Благо, что Рид была на диво терпеливой, отвечала на все вопросы, охотно раскрывала секреты.

Еще бы ей не раскрывать, глаза отводит. В травах, конечно, она разбирается неплохо, но лечит далеко не этим. От матери Рэми несло силой, источник которой Бранше был известен и неизвестен одновременно. Где он встречал подобное? И почему не тревожится? Хотя приучен к охоте на магов...

Превратиться бы в зверя, другая сущность к магии более чувствительна, да нельзя. Не понравится это хозяевам. Гораздо умнее и дальше играть в простачка, у которого в голове горшки и ничего более. И чтобы, не дайте боги, не узнали люди, что его интересует на самом деле - странное поведение амулета удачи, висевшего на шее. Зачем амулет привел Бранше к Рэми?