Уилл Эллиот - Тень

— Ну и где эти твои драконы? — поинтересовался Кейс.

— Не здесь! Это — Врата. Они никогда не приходят сюда. Нельзя.

Раздался далекий грохот. Каменный пол под ногами Кейса слабо вздрогнул. Инвия издала восторженную свистящую трель.

— Что бы там ни топало, это явно здоровенная зверюга, — удивился Кейс.

Он втянул носом воздух, пытаясь понять, чем здесь пахнет. Голова начала кружиться, и он повалился на пол. Мысли лениво крутились, пока не разлетелись на части и не превратились в цвета и странные образы, плывущие перед глазами, — целый мир стал размытой, раскрашенной картинкой, каждый элемент которой обладал собственным значением, не нуждающимся в дальнейшем толковании или приукрашивании. Затем Кейс ощутил приятный вкус и впился в то, что прижалось к его губам. Разум медленно вернулся.

Бесстрастные глаза Инвии пристально вглядывались в его лицо; разрезанное запястье одной руки она прижимала к его губам, давая старику напиться крови.

— Ты жив? — спросила она.

Кейсу хотелось произнести в ответ что-то умное, ядовитое, но он сумел выдавить только:

— Эх…

— Ходячие здесь не появляются, — произнесла она. По пещере разнеслась глубокая, пронзительная нота, сыгранная порывом холодного ветра, пронесшегося по соседнему тоннелю и взъерошившего волосы крылатой женщины. — Воздух здесь очень силен. Эти ходячие такие же нежные, как и их кожа. Он им не нравится. Глупые существа.

Новый порыв воздуха — и тоннель над ними запел свою песню. Стайка Инвий пронеслась по нему, заполнив пространство у входа. Они непрерывно обменивались свистящими трелями. Наткнувшись на человека, они бросились в разные стороны, одна задержалась, чтобы взглянуть на Кейса, а затем рванулась прочь, превратившись в размытый силуэт с белыми крыльями и алыми волосами.

Инвия подождала немного, давая старику время оправиться от обморока. Тот внезапно испытал сильное желание заполучить порцию травки, к которой некогда питал сильную приязнь. Но позже Кейсу удалось приучить свое тело довольствоваться алкоголем, на большее не хватило средств.

— Не знаю, что вдруг на меня нашло… — произнес он слабо.

— Ты стар — для ходячего. И болен. У тебя плохая аура. Серая и размытая.

— Ну да, здорово. Ты прекрасно знаешь, каким образом я пытался решить эту проблему, но не хочешь позволить мне завершить начатое. — Он посмотрел на огромный купол, который тянулся во всех направлениях насколько хватало взгляда. — Что это вообще за место? По-моему, на ворота не слишком похоже.

Она постучала костяшками пальцев по серому каменному полу:

— Крепкий небокамень. Он держит их здесь. Им не сломать его — и не протиснуться в проемы. Они не могут даже изменить форму, чтобы просочиться! Он был сделан для этого.

— Понял.

— И боги. Поддерживать его в нужном состоянии — их забота. Вот что это за место.

— Да, мэм.

— Если боги уйдут, это обстоятельство может измениться.

— Посмотрим, что я смогу сделать.

Она склонилась к Кейсу, ярко сверкающие глаза расширились и разгорелись еще больше.

— Дьян уже успел сбежать. Он не слишком значителен и могуществен, но умен. За ним могут последовать и другие — скоро. Они пытаются понять, как это сделать. Это трудно. Ты готов лететь?

Кейс сел, потирая лоб. Приняв это за утвердительный ответ, Инвия подхватила его и взмыла ввысь, выбравшись через отверстие в крыше. Холодный воздух выдул еще одну низкую ноту, резанувшую уши, когда они полетели по широкому каменному тоннелю, от которого ответвлялись разные ходы, откуда то и дело доносились крики, напоминающие предсмертный вопль Инвии, который он слышал во дворе дома Фауль. Кейс улавливал значения отдельных звуков, хотя в целом фразы оставались бессмысленными, как длинный разговор, из которого удалось выцепить пару слов.

Через некоторое время Инвия опустила человека на один из многочисленных уступов, тянущихся вдоль стен тоннеля, склонила голову набок и прислушалась. Мимо них вновь промчался ветер, унеся с собой тоскливую ноту; в потоке била крыльями еще одна стайка Инвий, превратившаяся в сплошной вихрь белоснежных перьев. Женщина обернула Кейса крыльями, уберегая его от случайного столкновения. Прохладная щека прижалась к его подбородку; Инвия походила сейчас на животное, защищающее своего детеныша, — в ее поступке не было ни единого чувства, свойственного человеку. Но несмотря на это, Кейс с радостью остался бы в этом мягком белом коконе на весь день.