Роджер Желязны - Ружья Авалона

– А ты, дед и остальные родственники способны расхаживать там, приходить туда или сюда по своему желанию?

– Да.

– Значит, именно это я сделала, вернувшись из деревни?

– Да.

Лицо ее стало как бы этюдом на тему «Постижение истины». Уголки почти черных бровей опустились на полдюйма, она шумно вдохнула.

– Я тоже могу это делать… – заявила Дара. – Ходить, куда захочу.

– Эта способность заключена в тебе самой.

И вдруг, неожиданно, она поцеловала меня и отвернулась – короткие волосы над тонкой шеей, – словно пытаясь охватить взглядом все сразу.

– Значит, я могу все, – сказала она и замерла.

– Ну, есть некоторые ограничения и опасности…

– Такова жизнь, – отрезала она. – А как научиться управлять этим?

– Ключ ко всему – Великий Образ Амбера. Сквозь него следует пройти, чтобы приобрести нужные способности. Он вычерчен на полу в одной из подземелий под Амбером. Довольно большой узор, ты должна будешь ступить на край и пройти по линии до середины без остановки. Это трудно, сопротивление очень велико. Если ты остановишься или попробуешь сойти с линии, не завершив пути, Образ уничтожит тебя. Но пройди его – и твоя власть над Тенью будет лишь вопросом самоконтроля.

Дара подошла к месту нашего пикника и поглядела на землю. Я медленно последовал за нею.

Когда я подошел поближе, она сказала:

– Я должна попасть в Амбер и пройти этот Образ!

– Совершенно уверен, что и Бенедикт рассчитывает на это… в будущем.

– В будущем? – возмутилась она. – Сейчас! Я должна сделать это прямо сейчас! Почему он никогда не рассказывал мне обо всем этом?

– Потому что сейчас ты не сможешь этого сделать. Дела в Амбере таковы, что вам обоим будет опасно не то что появляться там, а открыть собственное существование. Так что в Амбер тебе пока хода нет.

– Но это нечестно!

Дара буравила меня возмущенным взором.

– Конечно, – согласился я. – Но пока все обстоит именно так. И не я тому виной.

Последние слова дались мне с некоторым трудом. Часть вины, конечно, лежала на мне.

– Тогда, раз это недоступно мне, лучше бы ты ничего и не рассказывал.

– Ну, все не так страшно, – ответил я, – положение в Амбере скоро прояснится… Правда, придется немного подождать.

– А как я узнаю об этом?

– Бенедикт будет знать. Он и скажет.

– Что-то прежде он не так много мне рассказывал!

– А почему, знаешь? Чтобы ты не расстраивалась. Он ведь заботится о тебе, он добр. Когда настанет время, он поступит так, как лучше для твоего блага.

– А если нет? Ты мне поможешь?

– Сделаю что смогу.

– Как же мне связаться с тобой? Как известить?

Я улыбнулся. Тема всплыла без малейших усилий с моей стороны. Действительно, важные подробности ей можно и не говорить. Только то, что в будущем может оказаться для меня полезным.

– Карты, – ответил я. – Семейные Козыри. Это больше чем сентиментальные картинки – это средство связи. Найди мой Козырь и внимательно всмотрись в него, сконцентрируй все свое внимание, выбрось из головы остальные мысли, представь, что это я и есть, – и начинай говорить. Ты вдруг увидишь меня на самом деле, и я отвечу тебе.

– Вот именно этого-то дед и не велел мне делать с картами.

– Естественно.

– А как все это получается?

– В другой раз, – ответил я. – У нас бартер, не забыла? Я рассказал тебе об Амбере и о Тени. А теперь скажи, что делали здесь Джулиан и Джерард.

– Хорошо, – ответила Дара. – Хотя рассказывать почти нечего. Однажды утром, пять или шесть месяцев назад, дед прямо замер на месте. Мы тогда подрезали деревья в саду, он любит делать это сам, а я помогала. Он стоял на лестнице, вытянувшись вперед, и вдруг замер, опустил ножницы и не шевелился несколько минут. Я решила было, что он просто отдыхает, и продолжала сгребать ветви граблями. А потом услышала, что он говорит – не бормочет себе под нос, а просто разговаривает с кем-то.

Сперва я подумала, что он обращается ко мне, и переспросила его. Он просто не обратил на меня никакого внимания. Теперь, когда я знаю о Козырях, я понимаю, что он разговаривал с кем-то из родни. Должно быть, с Джулианом. Во всяком случае, он сразу же спустился с лестницы, сказал, что ему придется уехать на день-другой, и немедленно отправился к дому. С полпути вернулся и сказал, что, если сюда явятся Джулиан и Джерард, он представит меня как воспитанницу, осиротевшую дочь верного слуги. А потом сразу же уехал с двумя лошадьми в поводу. Клинок был при нем.

Около полуночи он вернулся, а с ним и они оба. Джерард был почти без сознания. Левая нога сломана, весь левый бок – сплошной кровоподтек. Джулиан тоже был изранен, но кости у него были целы. Они пробыли с нами больше полумесяца, и раны их исцелились очень быстро. Потом братья взяли двух лошадей, и мы распрощались. С тех пор я их не видела.