Пол Андерсон - Дахут, дочь короля

Птица влетела вглубь страны. По Церемониальной дороге бежал высокий человек с золотыми волосами, тронутыми сединой. Перед Священным Местом он резко остановился. Здание на его западной стороне, в котором были конюшни, было охвачено огнем. Огонь, раздуваемый ветром, уже захватил Красный Дом и распространился на Лес. Он кружил, ревел, шипел. Рекой сыпались искры. Осела крыша. Во внутреннем дворе, где толпились служители, ярко горело красным и желтым. Они держали свое оружие. Высокий мужчина застонал. Он покинул дорогу и направился к лугам и холмам на севере, прежде чем его бы заметили и стали преследовать.

Ночная цапля полетела обратно в Ис.

На миг пальцы Грациллония про дочь забыли. Течение оторвало ее от него. Ее визг оборвался на ветру. Он наклонился так низко, чтобы ее вернуть, что едва не выпал из седла. Он не успел. Волны унесли ее, и она скрылась из виду.

Корентин властно поманил за собой.

Грациллоний не знал, решил ли он стать осторожнее, какая разница, если он умрет? Как легко уйти под воду — либо почва ускользнет из-под ног и унесет Фавония. Внезапно они поплыли.

Корентин шел впереди по вершинам волн.

Фавоний продолжал плыть. Большая волна толкала жеребца навстречу чему-то огромному, белому. Грациллоний слез с седла. Этот последний отрезок жизни каждый будет сам за себя.

Он и его конь ползли последние несколько футов.

То, что поддерживало Корентина, ушло от него, как только перестало быть нужным. Он перешел вброд на новую прибрежную полосу, где встал на ветру, опираясь на палку, склонив седую голову.

Поздним утром вес успокоилось, и начался отлив. Грациллоний сбросил с себя полудрему, изумление, которые овладели им на некоторое время.

Комната, в которой он находился, была сумрачной, воздух в ней был теплый и густой. Тела прижались друг к другу, те немногие, кто ушел от потопа: суффет, моряк, слуга, караульный, рабочий, торговец, пастух, вдовец, вдова, сирота, теперь вес безымянные, дышащие обломки крушения, спят в забытьи. Нет, где-то плачет женщина, которую он не видит, тихо и нескончаемо.

Грациллоний вышел наружу. За спиной у него неясно вырисовывался амфитеатр. На его арене было болото, хранилища и подсобные помещения предоставляли убежище тем людям, которых он находил, совершая объезды, после того, как выбрался на берег. Конечно же они не протянули бы без огня, еды и даже свежей воды. Соль сделала воду в канале непригодной для питья настолько далеко, насколько он искал, и она еще не скоро будет вымыта. Он должен увести их туда, где есть помощь. В уцелевших домах вдоль равнины, заброшенных или нет, должны были располагаться некоторые склады; а дальше была Озисмия.

Ис больше не существовал; но он оставался трибуном Рима, центурионом Второго легиона.

Тропинка привела его к Аквилонской дороге. Там он свернул на запад.

Он начал проходить через то, что оставил прилив. Груды водорослей, кусков дерева, выкинутой рыбы, сломанных раковин с каждым его шагом становились больше. Среди них он встречал все больше и больше творений рук человека: глиняные черепки, стекло, кусочки мебели, жалкие яркие лоскутки, тут инструмент плотника, там идол верующего, вон там кукла. Ближе к воде лежали более тяжелые предметы. Какими стали чайки после пиршества у трупов, что появились на мели.

Их число Грациллоний оценил как две или три сотни. Многих несомненно смоет в течение следующих дней; однако море сохранит большинство из мертвых. Он не спустился посмотреть. Он принадлежит живым. Может позже он сможет дать костям подходящие похороны.

Он остановился и пристально посмотрел перед собой.

Как пусто было между мысами. Везде на дуге пляжа беспорядочно лежали глыбы. Вдали наверху в волнах стояли обломки стены. Островки и рифы были облеплены развалинами. Он даже не смог предположить, что это могло быть раньше. Все было совершенно пусто. Он подумал, что со временем течения пожрут то, что он видел, и переживут это только рифы вне залива.

Это было не важно. Ис пропал.

А был ли Ис когда-нибудь?

Грациллоний покачал головой. Он не станет прятаться от самого себя, но и плакать не будет. Во всяком случае пока. У него есть занятие. Пусть этого будет достаточно для того, чтобы Дахут покоилась с миром.

Скоро он должен заставить своих людей подняться и начать переход по равнине. Но пусть они отдохнут чуть подольше. Грациллоний дошел до распутья Редонской дороги и повернул на север. Он выйдет на мыс Ванис, бросит взгляд сверху, потом на море, и вспомнит.