Ирина Баздырева - Жена Дроу

— Я не могу… - сказал он. - Но я буду до самого конца защищать тебя. Стой здесь и не смей пересекать черту круга…

— Не торопись пока и ты перешагивать эту черту, рыцарь!

Все кто слышал эти слова, повернулись к пролому в стене откуда они прозвучали.

— Лиз с Опушки? - удивился сэр Риган. — Так ты жива? Зачем ты здесь? И кто это с тобой? Уходи прочь! Тебе здесь не место!

Но старая Лиз, что помогая пройти через пролом какой-то громоздкой, неповоротливой фигуре, обернувшись к нему насмешливо блеснула глазами.

— Прошу вашего великодушного прощения, господин рыцарь. Потому как, ведомо мне, что сильно не по нраву вам приходятся нелюди. Но может статься, что вы и перемените о них свое мнение.

Ника уже не испытывала ни удивления, ни любопытства, ни страха, ни беспокойства, равнодушно глядя на медленно выпрямлявшуюся высокую фигуру того, кого бережно поддерживала Лиз, отстранено отметив в ней что-то знакомое. Но эта мысль так и канула, тут же забывшись. Нике было все равно. Она страшно устала. Все ее силы ушли в чудовищное волевое напряжение, когда она готовилась принять свой смертный час. В ожидании роковой минуты, казавшейся ей бесконечной, она едва справлялась с мощным инстинктом самосохранения, с желанием жить, быть, несмотря ни на что. И сейчас у нее не осталось ни каких сил.

Как ни дряхла была Лиз с Опушки, которую саму не плохо было бы поддерживать, а то того гляди упадет от старческой немощи, тем не менее именно она служила опорой и поддержкой своему спутнику, которому умудрялась служить поводырем. Это был совершенно седой, едва передвигающий ноги, орк. Все его тело покрывала седая шерсть. Седой была длинная грива волос, спускавшихся до пояса. Он был в белой длинной тунике из шкуры снежного барса, а его грудь украшали многочисленные амулеты. Морду орка закрывала завеса из разноцветных бусин, изготовленных из раскрашенного дерева и отшлифованных камешков нанизанных друг на друга. То ли он был слепым от старости, то ли плохо различал дорогу из-за навешанного на лицо украшения, в любом случае этот патриарх орков не мог уже передвигаться самостоятельно.

И вот эти две древности, шаркающей походкой подошли к краю пентаграммы. Седой орк поднял лапу и Гермини с Боргом повинуясь его жесту, умолкли.

— Ты поздно появился, — монотонно проскрежетала Ллос. - Даже ты ничего уже не сможешь изменить.

Орк не шевельнулся. Опираясь на плечо Лиз с Опушки, он вытянул над пентаграммой лапу и произнес:

— Цуф-ф…

Рисунок пентаграммы дрогнул, стал зыбки и расплывчатым и Ллос начало втягивать обратно в дыру, из которой она только что появилась. Но за собой она потянула опутанного в кокон Доргана.

Ника выскочила из круга и схватилась за толстую, как канат, нить паутины, изо всех сил упираясь пятками в пол, стараясь удержать Доргана на поверхности. Но что значили ее силенки и даже недюжинная сила рыцаря, присоединившегося к ней, попутно обозвавшего ее шальной девкой, против того дьявольского водоворота бездны в которую затягивало Ллос и с которым не могла справится даже демон.

Борг принявшийся было в отчаянии рубить нить паутины своей секирой и поняв всю бесполезность этого занятия, бросил секиру и тоже схватился за нее, изо всех сил вытягивая ее на себя так, что побагровел от натуги.

Гермини жег паутину каким-то магическим огнем, что шел из его ладоней, наведя их на то место нити, которую до этого пытался перерубить дворф. Но его огонь только покрыл ее жирной копотью не причинив никакого вреда. Все их совместные усилия привели к тому, что лишь чуть чуть задержали полет Доргана в бездну иномирья вслед за паучьим демоном.

“Ну колдони же…” - мысленно взмолилась Ника к орку, потому что крикнуть и даже прошептать это у нее не хватало сил.

Доргана давно бы втянуло в воронку вслед за Ллос, если бы сама паучиха не сопротивлялась своему возвращению обратно. Гигантский получеловек, полупаук, весь покрытый дымящейся слизью, отчаянно пытался зацепиться хоть за что-то, скребя своими лапами по развороченным камням пола.

Седой орк остановился словно услышав отчаянную мольбу Ники. Он повернулся в сторону пентаграммы и с трудом поднял лапу. Натянутая струной нить паутины лопнула и все кто, напрягая силы тянул ее на себя, дружно повалились на пол. Дорган остался лежать на камне темницы, полузадушенный ссыхающейся на нем паутиной, и тяжело дыша, приходил в себя.

Поддерживаемая сэром Риганом, на которого повалилась, Ника села. Борг бросился к Доргану, чтобы помочь другу, а Гермини зачарованно наблюдал за тем, как пентаграмма набирает обороты вокруг своей оси, осью же являлась та дыра в полу откуда и появилась Ллос. Пентаграмма сужалась, становясь похожей на воронку в речном водовороте, которая увлекая за собой, затягивала демона, становясь все уже и меньше. С противным хлюпаньем втянулось в нее деформировавшееся, став еще более уродливым, тело Ллос.