Юлия Славачевская: Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи

— «Зачем-зачем»! — передразнил муж и, отобрав один из основных предметов рыцарского туалета, притянул к себе. — Затем, что ты мне нравишься!

Чудны дела твои, Господи!

— Пра-авда? — постаралась я контролировать свой рот, расплывающийся от счастья до ушей. — И давно?

— С первой брачной ночи, — покаялся супруг. — Просто, понимаешь, обстоятельства таковы… очень долго объяснять. Давай я вместо скучных разговоров о политической необходимости строгого воздержания расскажу, как ты мне нравишься?

Какая женщина устоит против такого ласкового и нежного мужского призыва? Я в число стойких женщин не входила и поэтому немедленно согласилась:

— Давай!

И понеслось…

Начался сеанс «после восемнадцати». Меня потихоньку освобождали от ночной сорочки и перечисляли мои достоинства, вгоняя в краску между поцелуями.

Честно говоря, я подозревала, где он набрался подобных слов. Уж больно его жаркие комплименты напоминали выдержки из книги «Что сказать даме при любовном свидании» Ластилло Подмастилло. Я ее у фрейлин отобрала и читала с Омаль в карете. Недолго, правда… очень боялась разбудить учителя своим диким гоготом.

Матиас разливался соловьем:

— Как персики, щечки твои! — и чмок-чмок!

Мои — однозначно лучше! Не верит — пусть этот персик разок поцелует! Сразу после того со мною согласится.

— Губы слаще меда!

Прия-я-ятно… но подозрительно! Выходит, мужик слаще меда в своей жизни и не ел ничего. А ну как съест?

— Волосы твои льются огненной рекой, сияют пуще огней рая!

Голова снова сработала не в ту сторону и выдала: «Ошибся малость. Видимо, имел в виду „огненную воду“, да оговорился, болезный».

— Ты вся прекрасна от макушки до пяток!

Ой, как его повело! Ну ладно — я… никак от перегара в нирвану впасть не могу. Да и верится мне с трудом во внезапную страсть. Хотя почему внезапную? Сам же сказал, как он долго и упорно сопротивлялся своим нахлынувшим чувствам. Господи! Как же хочется поверить…

— Вся ты незапятнанная!

Зато уже залапанная. Но как же хочется верить! А, черт с графом и со всем политесом в придачу! Была не была — поверю!

— Ты чиста и невинна, как запечатанный источник, — сообщил мне муж с придыханием и начал подбираться к самому главному, ради чего старался. Я растаяла и активно помогала в осуществлении.

— Сейчас, возлюбленная моя, — сказал король и… вдруг захрапел, положив мне голову на плечо. — Хр-р-р! Хр-р-р! — Храп перемежался ворчанием и сопением: — Хрр-пссст! Хрр-пссст! Мням-мням… повелеваю… Хрр!

Первая нематерная мысль: «Убью!» Вторая — тоже.

Скинула кое-как с себя его величество, натянула рубашку и уселась на кровати в очень странном состоянии. Во-первых, губы горели от поцелуев, возбуждение сменилось жуткой истерикой, во время которой я смеялась и плакала, плакала и смеялась. Готова была целовать спящего супруга и расколотить на его голове всю посуду в доме. Было хорошо, так хорошо, что хотелось летать — ведь он сказал: любит! И невероятно больно и обидно за пьяный храп и ужасное, катастрофическое небрежение моей чисто женской привлекательностью. Сердце терзала обида за ночь ласк, которую он недодал. Надежда кричала ей вслед, что глупо сердиться, когда ты любима. Что жизнь наладится, все еще будет…

А я застыла на перепутье между любовью и обидой, пока они тянули меня за руки в разные стороны.

Помучавшись таким образом некоторое время, решила в очередной раз: «утро вечера мудренее» — и, промаявшись тоской почти до рассвета, когда небо начало на горизонте сереть, улеглась спать.

Проснулась я по устоявшейся традиции с подлым обманщиком в обнимку. Матиас уже не спал, а тяжко страдал с похмелья, но тем не менее от меня не отодвигался. Хотя… подориорозреваю, тут была иная причина, более прозаическая. У него, скорей всего, элементарно болела голова. Немудрено, с такого-то перепоя! Если вспомнить их вчерашние художества, четвероногие забеги по-пластунски, огромный рост и, соответственно, немалый вес лазящих субъектов, прикинуть зашкаливающее количество промилле в крови героя-любовника… то становится очевидным неимоверный объем выпитого. Это при самых скромных подсчетах.

А при нескромных?! Это на компанию троих алкашей-собутыльников неделю работал целый винокуренный завод!