Ирина Чернова: Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

Ручеек привел меня к небольшой речушке и только здесь я обратила внимание, что местность вокруг далеко не равнинная. Это куда меня занесло? Карелия? Кольский полуостров? Строить предположения было бесполезно и я опять пошла вперед, вниз по течению речушки. Берега были достаточно приличные для пешей ходьбы, голова прошла и только в желудке что-то рычало и требовало еды. Плохо, очень плохо...Речка последний раз вильнула и сверзилась маленьким водопадиком с каменного утеса, а я застыла в изумлении, потому что дальше передо мной открывалась совершенно непостижимая в своей сюрреалистичности картина, которой здесь не могло быть ни при каких обстоятельствах!

Вдалеке темнели горы, скорее всего, заросшие лесом и между ними и мной лежала пологая равнина, испещренная узкими дорогами, зелеными квадратиками и прямоугольничками, коробочками с темно-красными крышами и башенками. Но самое впечатляющее было то, что почти посреди равнины возвышалась стена с башнями, которая окружала дома с такими же красными крышами, что и у коробочек в долине! Среди этих крыш выделялись несколько настолько островерхих, что кроме как предположить, что это католические костелы, я не могла. Понятно, что вокруг не Питер и даже не Россия, а я-то тут откуда взялась?

День уже клонился к закату, а я все не могла заставить себя двинуться в долину, где совершенно точно жили люди. Было страшно переступить незримую границу, отделявшую в моем сознании этот мир от того, в котором я жила двадцать пять лет со дня рождения. Казалось, что на этом склоне я еще как бы дома, только заблудилась, а вот сделай шаг и все, назад дороги нет. Проходя вдоль небольшого обрыва то вправо, то влево, я старалась не отходить далеко от водопадика - все-таки там чистая вода, а без нее хуже, чем без еды. В лесу не было ни ягод, ни грибов. То ли не сезон, то ли не водится тут такого. Когда темнота упала на лес, я привалилась спиной к стволу, у основания которого была небольшая ложбинка, и заснула с надеждой, что это все пьяный бред.

Надежда не оправдалась - проснулась я от яркого солнца и все в той же ямке. Осознание того, что я нахожусь хрен знает где, приходило медленно, но неотвратимо и заставляло искать пути решения. Наполоскавшись в речушке, я осторожно сползла с обрыва и, прячась за деревьями, двинулась в сторону видневшегося вдали города. Авось там не людоеды живут...

Осматривая деревья в лесу, я узнала наши елки и сосны, вроде бы встретились вязы или ясени, совершенно точно был орешник и дуб, а остальные листья навевали мысль о моей несостоятельности в области флоры. Но раз тут наши обычные деревья, значит, это все-таки Земля, а не инопланетный террариум для идиотов. Еще я сумела подойти поближе к дороге и разглядела в облаке пыли телегу с самой обыкновенной лошадью. Кто правил телегой, было непонятно, пыль скрывала сидящего. Вернувшись в лес, я продолжила путь к городу, удивившись только расстояниям - от водопадика вроде бы и недалеко казалось, а на деле я уже полдня иду, а даже до ближайшего села не дошла!

Ноги устали от перехода, есть хотелось неимоверно и я присела на ближайшей полянке, стащив ботинки и носки. Так и есть, один сбился и уже наливалась приличная водяная мозоль...ща я ее проколю ногтями, посушу ноги и пойду дальше...

- Гутен таг, фройен!

Подпрыгнув, взвизгнув и повалившись в траву одновременно, я уставилась на высокого худого человека в непонятной одежде и войлочной шляпе. Длинные немытые волосы болтались почти до плеч, костистые здоровенные ладони лежали на деревянном посохе и мешке, подвешенном у пояса, а еще там виднелись длиннющие ножны и поблескивала рукоять. Незнакомец склонил голову набок и с любопытством наблюдал, как я пытаюсь нащупать свои ботинки и носки, не отрывая он него взгляда. Постояв так, он присел на землю, сняв мешок с пояса, положил рядом палку и скрестил ноги по-турецки.

- Эй! - он улыбнулся и что-то спросил.

Я помотала головой и попыталась вслушаться в его речь, приложив ладонь к уху. Он понял и повторил свою фразу медленнее.

- Вир ист хайм?

В школе я изучала немецкий и даже имела по нему нетвердую пятерку, но здесь я уловила только первые два слова, что же было последнее, то ли не помнила, то ли тут другой диалект. Но на всякий случай повторила за ним фразу.

- Ансельм, - ткнул себя в грудь мужчина. - Вир ист хайм? - повторил он и указал на меня пальцем.

Ага, расчет оказался правильным и он спрашивает, как меня зовут.

- Марита.

- Мар-та. Марта, - повторил Ансельм. - Вахер бист ду цайт?