Ирина Чернова - Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

- Думаю, что ему было любопытно пообщаться со мной, как с участником некоторых событий, но дальше этого дело, надеюсь, не пойдет. Ты же знаешь, как легко возникает интерес в соответствующей этому обстановке, и как легко он пропадает, когда эта обстановка меняется или между ними ложится огромное расстояние. Курортные и романы и разговоры в дороге потому так часты, что все вокруг предполагает именно это - флирт и сплошное веселье. Очень редко случается, что это перерастает во что-то более серьезное. Мы возвращаемся в обыденную жизнь и все случившееся в отпуске кажется далеким и туманным, никак не вписывающимся в наши заботы и планы. Его светлость немного развлекся, совершив выход из царского поезда на захолустной платформе, а теперь он опять погружен в политику и занят совершенно другими вопросами, нежели волновали его здесь. Он получил свое кольцо, мы лицезрели правителя сей земли, все довольны и счастливы. Считай, что он был тут в отпуске, вот и все.

- Как он тебе показался?

- Умный, но других на этом месте и не бывает. Обходительный, но это воспитание. Быстро соображает, значит, не пропил и не прогулял все мозги. Попугал он меня изрядно, когда начал гнуть о моем долге перед покойным мужем, я уж конкретно испугалась, что он меня выдаст в Айзенштадт. Потом, правда, оказалось, что он хотел услышать мои оправдания по этому поводу, а мне не хотелось вытаскивать всю грязь, которой меня поливала Клодия, вот я и промолчала.

- И тебе он даже нисколько не понравился как мужчина? - вроде бы обыкновенный вопрос, но что-то в нем прозвучало не так, как обычно.

- Наши разговоры с ним больше напоминали допрос, только в более мягкой форме. Отказаться от бесед я не могла - приглашения от его светлости больше напоминали завуалированные приказы, но грубости я от него не видела. Провожал он меня до комнаты не один, а в сопровождении фон Дайница, так что здесь исключены всякие слухи и нелепицы. К тому же они здесь чрезвычайно пекутся о своей чести и чистоте аристократической крови, так что надо быть последней идиоткой, чтобы строить какие-то планы на его светлость. Я же тут как Буратино - бездомная, беспаспортная и беститульная, имею только то, что есть в голове.

- Ну, положим ты уже не бездомная, пока я что-то тут могу, ты из Штальзее не уйдешь. Про Буратино - это ты здорово придумала, - рассмеялся Михель. - Действительно, мы без титулов тут никто! Да, а как Теодор с тобой попрощался, что сказал?

- Сказал, прощайте, фрау Марта, хотел бы задержаться, но мне пора ехать. Руку поцеловал, приобнять пытался, на лошадь сам подсадил...вроде все.

- Видел, как он вокруг тебя увивался, - дернул щекой Рихтер. - Хорошо, что уехал, теперь он не скоро в этих краях появится. Мы же на самом краю его земель, не наездишься к нам, да и нет в этом необходимости.

- Он еще о тебе расспрашивал, - невпопад брякнула я, вспомнив причину расспросов. - Как ты вел себя в Кронберге, когда искали кольцо, как руководил поисками, что говорил, когда лег спать...ну и все прочее.

- Когда лег спать? Давай с этого места поподробнее, почему это он вдруг начал этим интересоваться?

- Не знаю. Я же тогда сидела у костра, потом подошел Конрад и мы поговорили с ним немного, он принес мне одеяло и ушел, а ты ходил где-то в темноте, обсуждал с Карлом или Гунтером, где что искать, поэтому я и не видела тебя. Но ты же был не один, ничего так не прятал и кольцо нашел, так что я ничего плохого о тебе не говорила, не бойся! Наоборот, все о деле только. Что-то опять не так?

- Не знаю, - он помрачнел на минуту, - но мне это непонятно. Будем надеяться, что мои опасения рождаются на пустом месте.

За ужином Михель вел себя вполне нормально и вскоре трапезная потихоньку стала заполняться обитателями замка, которые поначалу топтались за дверями, делая друг другу знаки, а потом проскальзывали за столы, напряженно наблюдая за поведением начальства. Начальство сидело во вполне благожелательном настроении, обсуждало будущий ремонт стен с Зайделем, Юнгом и Конрадом и не изволило гневаться.

Мимо того места, где сидела эта четверка, проскочили мышками служанки и потихоньку расселись на своем конце стола без обычного хихиканья и взвизгиванья. Но несмотря на такое поведение, всем было ясно, что гроза миновала и через день-другой все вернется на круги своя.

После ужина Михель забежал ко мне с неизменной бутылкой розового и мы пообсуждали с ним будущий ремонт стен более подробно. Точнее, он рассказывал, а я слушала, потягивая вино из мутного стакана. Предстояло решить целую кучу организационных проблем - в какие деревни ехать за каменщиками, кто будет делать леса, где будут жить эти строители и чем питаться. В этих вопросах должны были помочь старосты деревень, знавшие своих жителей лучше, чем кто бы то ни был. Зайдель уверял, что много народу здесь и не надо, чтобы они не мешались друг другу и обещал к завтрашнему вечеру представить свой расчет по требуемой рабочей силе, чтобы послезавтра с утра уже можно было выехать по деревням.