Сергей Антонов - Пятиборец

—Вперед!

Тетраморф развернулся. Сбитые с ног горбуны покатились в разные стороны. Несколько прыжков, и подданные короля Трора остались далеко позади. Тетраморф мчался все быстрее. Уши заложило от свиставетра. Мимо проносились путающие и чарующие пейзажи Андерленда. Пещеры, со сводов которых свисали узловатые корни деревьев. Гроты, где капающая сверху смола образовывала на каменном полу причудливые фигуры. Иногда Брюсову казалось, что корни шевелятся и вытягиваются в его сторону, а смоляные фигуры меняют свои очертания и передвигаются.

Тетраморф продолжал набирать скорость. На его пути все чаще стали попадаться глубокие расщелины, но и они не могли остановить стремительный бег чудища. Он просто расправлял крылья и взмывал вверх, пружинисто приземляясь на другой стороне пропасти. На дне расщелин копошились тысячи безглазых змей. Некоторые из них взмывали в воздух, пытаясь в прыжке впиться зубами в ноги тетраморфа, но промахивались и падали на клубки своих шипевших сородичей.

Тетраморф так долго мчался по бесконечным подземным переходам, что Брюсов потерял счет времени. Однако постепенно коридоры начали сужаться. Крылья тетраморфа все чаще стали цепляться за выступы на стенах, вынуждая его замедлять бег. Наконец туннель стал настолько узким, что тетраморф не мог продвигаться дальше. Он опустился на передние лапы и низко склонил рогатую голову, словно приглашая Андрея соскользнуть вниз. Брюсов съехал по его бычьей морде на каменный пол, помог спуститься Эсквилине. Тритемий и Ригглер слезли со спины тетраморфа сами. Перед ними лежал уходивший вдаль узкий коридор. Покрывавший его степы светоносный слой почти не разгонял тьму, однако Андрей заметил, что они сложены из больших, грубо отесанных валунов. Брюсов повернулся к тетраморфу, сложил ладоньчашечкой и поднес к уху чудовища. Оттуда выскользнул сгусток оранжевого света. Саламандра ловко юркнула в ладонь Андрея и погасла.

Глаза тетраморфа налились кровью. Он яростно замотал головой, замычал, пытаясь протиснуться в туннель и добраться до людей, однако не смог продвинуться ни на шаг. Брюсов даже не взглянул на взбешенного зверя. Сердце подсказывало ему, что нерукотворный Плат Маргариты находится где-то рядом. Из туннеля повеяло холодом. Андрей вынул меч из ножен. Обернулся к друзьям и прошептал:

—Ждите меня здесь. Я вернусь.

Сделав несколько шагов вперед, он увидел прямоугольник, очерченный по периметру красным колеблющимся светом. Брюсов протянул руку, чтобы толкнуть вырубленную из цельного куска черного нефрита дверь, но она с тихим скрипом открылась сама, словно приглашая войти. Как только Андрей шагнул в темноту, дверь захлопнулась с такой силой, что содрогнулся пол под ногами. Он бросился назад, но, как юноша ни старался, открыть двери не смог. Осталось только одно — идти вперед. За друзьями он вернется позже.

В почти полной темноте была видна едва заметно светившаяся изнутри рубиновая чаша. Она переливалась всеми оттенками багрянца. Словно почувствовав присутствие человека, чаша засияла ярче. Над ней медленно выступило из темноты подсвеченное снизу лицо с нечеловечески грозными чертами. Затем показалось и все распятие.

Брюсов подошел к нему ближе. Лицо распятого кривилось в гримасе невыносимой боли, но в нем было нечто дьявольски притягательное, на него хотелось смотреть и смотреть. Андрея охватила страшная усталость. Долгий, полный лишений путь завел его в тупик. Раньше он был уверен, что стоит на стороне справедливости, и лишь теперь понял, что все обстоит гораздо сложнее. Ему не следовало вмешиваться в противостояние существ высшего порядка. Какая глупость делить мир на черное и белое! Андрей понял: у Круцифера — своя правда, и вполне возможно, что его наказали незаслуженно. Так, может, стоит исправить эту ошибку, пока не поздно? Ему вдруг захотелось протянуть руки к чаше, поднести ее ко рту и сделать несколько глотков. Другого случая встать на сторону того, кто несправедливо обижен, может и не быть.

Андрей сделал шаг, чтобы взять чашу, и вдруг стены криптория расступились. Он очутился на вершине покрытой сверкающим снегом горы. Земля лежала у его ног, а передвигавшиеся по ней люди казались меньше муравьев. Время на вершине летело с поразительной быстротой. На глазах Брюсова расцветали и осыпались деревья. Зеленели и скрывались под снежным покровом луга. Рождались и умирали люди. Вырастали и скрывались под водой горы. Меняли свои очертания континенты. Изменялось все, а он оставался вечно молодым. Время сметало все на своем пути, стирало города и страны, но его, Андрея Брюсова, обтекало со всех сторон, словно вода. Андрей поднес чашу к лицу. Всего несколько глотков, и вместе с багряной жидкостью по его жилам побежит некротический фермент, дарующий вечное существование. Брюсов чувствовал на губах соленый вкус бессмертия, но тут в его голове, перекрывая все другие мысли, прозвучал голос Девы: «Остановись, безумец! Посмотри назад!»