Сергей Алексеев: Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

И день здесь начинался, как во всех секретных службах — с рапортов, докладов, сообщений и оперативной информации. Во всех кабинетах шло обсуждение происшествия вчерашнего вечера, когда двое неизвестных пытались приблизиться к штаб-квартире. Кажется, Воробьев наделал переполоху: готовился какой-то специальный доклад помощнику президента по национальной безопасности. Везде обвиняли негласную охрану, у которой не выдержали нервы, и потому она слабо сработала в оперативном отношении: следовало впустить неизвестных в здание и выяснить конечную их цель — шпионаж или террор? Охранники же засветили себя и не сумели организовать поиск и задержание, а в результате перестрелки погибло четверо и ранено шестеро сотрудников «Арвоха».

Вывод был сделан совершенно определенный: эти двое в Пловаре — своеобразная разведка. И действует та же профессиональная спецслужба, что провела операцию и захватила ученых из жилого городка.

Естественно, «духи мертвых» подозревали русских...

Шла интереснейшая информация. В другой раз Арчеладзе записывал бы каждое слово, чтобы потом проанализировать, сделать выводы, предположения и наметить дальнейший ход развития операции.

Сейчас же он ждал некоего контрольного слова, того самого знака, который соответствует его воле и воле рока.

И дождался!

Дара, ощущающая Космос над своей головой; женщина, способная отвести от себя и своего спутника недремлющие глаза охранника; чародейка, по воле которой закрывались очи и отключался разум, совершенно ничего не уловила из фразы, случайно оброненной в одном из кабинетов, что на объект «Дремлющий ангел» прибыл радиометрист.

Они называли ядерный заряд — «Дремлющий ангел».

Они любили вычурные названия. Бомба, павшая на Хиросиму, называлась «Большой Джон»...

— Есть хочу! — сказал Арчеладзе. — Очень хочу большой кусок зажаренного мяса, лучше молодой свинины. С луком, хреном и помидорами.

— Что с тобой происходит? — с тревогой спросила Капитолина. — Я не узнаю тебя!

— Ничего! — засмеялся он. — Говорю, есть хочу. Знаешь, я любил сам готовить. Я долго жил один, холостяком, и ты знаешь, по какой причине. Мне совсем не стыдно говорить!.. Я готовил мясные блюда. Разумеется, острые, обязательно с луком, перцем... Ты же помнишь мою фамилию? Надо оправдывать!.. А еще хочу вина. Хорошего красного вина!

— Эдуард! — она в первый раз на Балканах назвала его по имени. — Совсем тебя не слышу, не понимаю!

— Капа! Капитолина!

— Забудь это имя!

— Ну вот, теперь забудь!

— Ты дал слово подчиняться моей воле!

— Я весь в твоей власти, — снова засмеялся он и стал зарываться в прелое сено. — Только замерз.

Они называли ядерный заряд «Дремлющим ангелом»! И он должен был проснуться на горе Сатве.

— Гриф! Не сходи с ума! Прошу тебя.

— Знаешь, я вспомнил! Однажды ты принесла вино. Хорошее молдавское вино!

Теперь нужно установить, где, в какой части города находится этот объект, где дремлет «ангел»...

— Правда, Авега сказал мне, что Земноводные наполнили череп Святослава красным вином вместо твердого мозга. Это чтобы арийские народы были во хмелю... А мне приятно выпить пару стаканов хорошего вина! Помнишь, радостное опьянение и совсем легкое состояние хаоса, когда забываешь путь к дому, но отлично помнишь дорогу к любимой?

— Ты что, выпил? — вдруг изумилась Дара. — Гриф, ты пьян!

— Я пьянею только от любви! — захохотал он и уложил Дару на сено.

Она вырвалась, сверкнула глазами.

И что-то сказала, но Арчеладзе не внял, впаявшись слухом в шуршащий, как снег, голос, доносящийся из наушников.

Дара не могла слышать то, что прозвучало только для него.

— Тебе знакомо название — Эль-Абба? — озабоченно спросил он.

— Нет... — в ее голосе зазвучала обида, показавшаяся ему сейчас приятной, ибо он услышал голос Капитолины.

— Что-то арабское. Где это?.. Эль-Абба... Такое знакомое название!.. Впрочем, наплевать, потом вспомню. Правда, очень хочется есть.

В штаб-квартире наступил обеденный перерыв.

Арчеладзе лежал на сене, сдвинув один наушник на висок, чтобы слышать, если вдруг заговорит Капитолина.

Она же говорила только голосом Дары — чужой властной женщины, способной подавлять волю.

— Мир гоев сохранился и существует лишь потому, что из века в век соблюдается жесточайшая дисциплина. Кощеи бы давно проникли во все сферы нашей жизни, если бы мы предавались страстям и слабостям. Мне стыдно говорить это тебе, воину, прошедшему трудный путь. Для тебя примером должен служить рок Георгия Жукова. Святогор вручил ему меч и вложил в него свою волю. Но доблестный избранник Атенона, победив Бесноватого Кощея, из-за своих житейских страстей не посмел поднять меч на Земноводных тварей, окруживших его со всех сторон. Ты же помнишь, Гриф, как закончил свой воинский путь этот витязь — командующим Уральским округом. И то по протекции Стратига. Кощеи нашли его слабое место и мгновенно отняли волю, изрочили рок...