Константин Калбазов: Пес. Страж

Или если быть точнее, то это понимание пришло постепенно. Так что те кто сумел рассмотреть свою выгоду раньше остальных, тот и получил рядом с собой лучшего лекаря. Хм. Наверное все же колдуна, хотя сами они предпочитали называть себя мастерами. Но их всех называли лекарями. Правда тут немало зависело и от личной симпатии приглашаемого ко двору, так что наличие сильного государства никак не гарантировало наличие сильного лекаря при дворе. Например самый признанный из светлых мастеров находился при дворе графства Бефсан и никакая сила не могла его подвигнуть изменить своему выбору.

Были и темные мастера. Это те, кто предпочел остаться полностью независимым. Темными они прозывались вовсе не из-за того, что служили каким-то темным силам. Все гораздо проще. Они всегда находились в тени, в самом темном углу, не гнушались темными делишками, от чего их клиентура была весьма ограничена, а услуги стоили очень дорого и не всегда их можно было покрыть золотом. Порой в оплату нужно было доставить нечто очень редкое, но необходимое для работы мастера.

Они постоянно совершенствовались, постигая все новые знания. Обычно мастер брал себе только одного ученика, очень редко двоих. Тут три причины. Во-первых, не так уж и много среди людей тех, кто обладает даром, чтобы стать мастером. Во-вторых, беря себе ученика мастер фактически усыновляет его, и им предстоит прожить вместе долгие-долгие годы, а значит нужна родственная душа. И наконец, в третьих, избранный должен желать учиться, получать от этого удовольствие и быть готовым посвятить свою жизнь только этому ремеслу. Каждая из трех причин, уже серьезное препятствие само по себе, а в совокупности…

– Что же ты прячешься в углу, словно темный мастер и спокойно взираешь на то, как я тут издыхаю,– горько улыбнулся страдающий от болезни король.

– Вам известно, ваше величество, что помочь я вам пока не могу. Мне по силам только облегчить ваши страдания. Но я уже объяснял почему этого не следует делать.

– Я помню. Проклятье. Сколько мне еще осталось?

– Вам известен ответ на этот вопрос. Но коли уж вам хочется услышать это еще раз, то…

– Три месяца,– устало вздохнул больной.– Всего лишь три месяца.

– Или много больше. Если удастся выйти на след того темного, что наслал на вас порчу.

– Поди еще найди его.

– Я уже говорил барону Гатине, что следует искать тех, кому это выгодно, а через них выходить на колдуна.

– На этот вопрос ответить проще всего. Выгоднее всего это моему брату, королю Памфии. Ему пришлось не по вкусу, как я сумел надрать ему задницу и отобрать графство Хемрод.

– Но, возможно, враг куда ближе. Среди влиятельных дворян Несвижа.

– Нет, тут точно торчат уши Джона. Другое дело, что это знание ничуть не поможет нам, ведь нужен именно тот, кто наслал порчу, а его-то мы и не знаем.

– Значит, нам нужен тот, кто при Джоне, занимается тем же, что и Жерар при вас.

– Бедолага погиб. Несчастный случай на охоте.

– Вот как,– вскинул брови лекарь.

– Именно так. Джон не мальчик в интригах и заговорах. Даже если предположить самое невозможное, то что нам удастся его пленить, то под самыми ужасными пытками нам ничего не удастся выведать, кроме того, что он отдал этот приказ. Все знал только его верный пес, который уже лежит в сырой земле.

Лицо короля исказилось от приступа боли, на порозовевшее было лицо, вновь наползла бледность. Господи, и зачем себя так мучить, когда можно отойти в мир иной не подвергая себя таким страданиям. Но тому были причины. Еще не пропала надежда найти наславшего порчу темного мастера, хотя она была призрачной. Главное же, еще не все дела были завершены, чтобы передать престол в руки наследника. А тут возникли очень серьезные сложности. Просто катастрофические.

Тот метод, что мог принести облегчение, угробил бы больного в считанные дни, хотя король и угас бы пребывая в полном покое и без страданий. Слабый духом, скорее всего пошел бы на это, но Георг третий отличался стальными характером и силой воли. Поэтому он предпочитал борьбу. Безнадежную, причиняющую страдания и непередаваемую боль, но борьбу. Он не будет знать покоя на том свете, если оставит после себя не сильное, способное встретить любые беды и невзгоды государство, а готовое сверзиться в пропасть. Именно так все и будет, стоит только ему устраниться.

– Вот выпейте, ваше величество. Боль никуда не уйдет, но по крайней мере значительно притупится.

– Господи, ну почему твои настои такие отвратные на вкус. Уж и не знаю, что проще – пить их или страдать от боли.