Н. Уилсон - Зуб дракона

Стойка была отделана розовым, вероятно, в тон кухонному прилавку. За ней висело большое зеркало, украшенное позолотой и маленькой копией лучницы. В спешке на ходу Сайрус бросил взгляд на себя в зеркале, после чего замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Он выглядел просто отвратительно. Все его лицо было в грязи, а футболка сгодилась бы только автомеханику на тряпки. Миссис Элдридж была абсолютно права, но он ни за что не пойдет обратно в 111-й за чистой рубашкой.

Все еще не дыша, Сайрус поставил тарелку на прилавок и взялся за свой воротничок. Если вывернуть наизнанку, рубашка будет смотреться как чистая. Он с усилием стянул грязный хлопок через свои надутые щеки и голову. В это время комната сотряслась от грома, и стены покачнулись, словно стенки барабана. Зеркало задрожало, и Сайрус отшатнулся в сторону, запутавшийся в одежде, как в смирительной рубашке. Выдернув руки на свободу, он уронил рубашку на пол и оглянулся. В ушах у него гудело так, будто там было по пчелиному улью. Свет два раза мигнул и окончательно потух. Неужели молния ударила прямо в здание мотеля? Моргая в неярком свете, Сайрус прихватил тарелку с вафлей и поковылял в сторону стеклянных дверей. Ведь теперь он настоящий герой, разве нет? Электричество отключили, но он все-таки сделал вафли! Он не испортил репутацию своего мотеля. Свободной рукой он толкнул входную дверь и вывалился во внутренний дворик. На улице заметно похолодало, облака заслонили солнце, и где-то наверху кричала миссис Элдридж.

Сайрус почти пустился бегом.

— Держитесь! — крикнул он. — У меня все получилось! Вафли уже в пути!

Шлепая босыми ногами по дорожке, он забежал за угол к парковке, и в этот момент асфальта коснулись первые крупные капли дождя.

Миссис Элдридж снова торчала на лестнице второго этажа, как на наблюдательном посту, только уже без розового халатика и соломенной шляпки. Более того, на этот раз в руках у нее был увесистый дробовик.

Сайрус застыл на месте. Полы длинной ночнушки порхали вокруг худых старческих ног миссис Элдридж, и ее седые, похожие на пух волосы развевались на ветру. Приклад ружья старушка уперла себе в плечо, а ствол смотрел в сторону старого круглоносого желтого тягача, невесть откуда взявшегося на парковке прямо под фигуркой лучницы.

Пока Сайрус ошарашенно наблюдал за происходящим, старушка аккуратно прицелилась и пальнула по грузовику.

Дробовик вздрогнул и выплюнул сдвоенный язычок пламени. Миссис Элдридж отшатнулась к стене и медленно осела на пол.

Из облезлой решетки радиатора у грузовика пошел дым, и дверь кабины начала медленно открываться.

— Нет! — завопила миссис Элдридж. — Не заставляй меня делать это снова, Уильям Скелтон! Ты же знаешь, что я смогу!

Не поднимаясь с пола, она опустила затвор ружья и зарядила его двумя новыми патронами.

Сайрус стоял и смотрел то на миссис Элдридж, то на грузовик, и тяжелые капли дождя хлестали его по плечам. Сладковатый аромат дождевой влаги, поднимавшийся от раскаленного асфальта, смешался с резким запахом жженого пороха. Он собрался с духом и шагнул к лестнице.

— Миссис Элдридж!

Старушка ухватилась за перила и с трудом встала на ноги.

— Миссис Элдридж? — повторил Сайрус. Медленно, шаг за шагом, постоянно оглядываясь на грузовик, он поднялся к ней наверх. — Эй, может быть, уберете ружье? Так и пристрелить кого-нибудь можно.

— Я не настолько везучая, — ответила она. — Но все-таки постараюсь.

Из грузовика вышел сухощавый седовласый мужчина в поношенной кожаной куртке и перчатках. Он был старый, тощий как скелет, и его лицо казалось слишком маленьким для такой массивной головы. Прикрыв ладонями сигарету от дождя, пришелец закурил и шагнул под шпиль с лучницей. Он оперся о него, устало опустив руки вдоль тела, и теперь стоял, выдыхая в дождь облачка сигаретного дыма.

— Элеонор Элдридж, — произнес он. — Что ты пытаешься тут сделать?

Старушка только фыркнула.

— Убирайся отсюда, Билли. Проваливай. Тебе здесь не рады.

Он улыбнулся в ответ.

— Старая курица, тебе ведь так просто не избавиться от меня. Да ты и сама прекрасно знаешь. Давай стреляй.

Сайрус внимательно вгляделся в лицо чужака. Это был тот самый. Номер 111.

Вдруг зажужжал электрический разряд, и давно потухшие неоновые огни, словно кровь, заструились по старым пластиковым венам-проводам. Лучница больше не дремала на своем месте, как прежде. Она снова стала золотой и разбрызгивала вокруг себя капли жидкого золота: оно струилось с ее рук и ног, лука, стрелы, и все это великолепие гудело и мерцало под черными стремительными тучами. Лучница ожила.