Том Арден - Танец Арлекина

Руки арлекина встревоженно порхали. Тоненькие — кожа да кости, — они, казалось, в любое мгновение были готовы оторваться и полететь над толпой зевак, подобные нескладным, уродливым бабочкам. Арлекин — неописуемое создание в пестром костюме — был тощ и высок ростом. Казалось, части его тела соединены между собой непрочно, зыбко. Блестящие колокольчики венчали его колпак, глаза прятались под серебристой маской. Арлекин вертелся, корчился, раскачивался вперед и назад, он мчался сквозь толпу, будто разноцветный смерч. Жители деревни указывали на него пальцами и хохотали. На бегу арлекин распевал веселые, глупые стишки, вроде:

Или:

Допев очередной куплет, арлекин выхватил из-за пояса зеленую дудочку и сыграл веселую, задорную мелодию. За ним, пыхтя и хрипя, шагал карлик в серовато-коричневой одежде, короткой ручкой отчаянно быстро вертя рукоятку колесной лиры, висящей у него на груди. Арлекин распевал:

Разноцветная фигурка арлекина развернулась на каблуках к детям. Он низко поклонился. Толпа зевак, следовавшая за арлекином и карликом, добралась до деревенской лужайки. Колесная лира испустила последний отчаянный скрип, и карлик без сил рухнул на траву под тенистым вязом.

«Пошли вон!» — казалось, говорил он всем своим видом, устало отгоняя детишек маленькой пухлой ручонкой.

Но дети только смеялись над ним.

Арлекин не изменял своей позы — стоял, согнувшись в неуклюжем поклоне. Затем, наполовину разогнувшись, он принялся ходить туда-сюда — медленно, широкими шагами. Склонив голову, он делал вид, будто за кем-то украдкой подсматривает. Наверное, он пытался изображать охотника, крадущегося по следам своей жертвы, если только можно было себе представить охотника, отправившегося за добычей в колпаке с колокольчиками.

Арлекин бросился к толстому дереву и спрятался за ним.

Какое-то время он не показывался, но вот его физиономия в маске высунулась из-за ствола.

— Играй, Варнава! — крикнул арлекин, и карлик, издав тяжкий вздох, снова завертел рукоятку колесной лиры.

Из-за ствола вылетела и повисла дутой золотистая жидкость. Сверкая, она взмыла в воздух, повисла и, испуская легкий парок, упала на высушенную жарким солнцем траву.

Дети весело пищали и хлопали в ладоши.

Когда арлекин вышел из-за дерева, какой-то мальчишка крикнул:

— Покажи фокусы, арлекин!

Мальчишка — толстый, веснушчатый коротышка — все же был выше других ребят и явно был их вожаком. Волосы у него были ярко-рыжие, даже скорее цвета моркови.

— Фокус! Фокусы! — подхватили остальные ребятишки.

Ката, стоявшая с краю, присоединила свой голосок к общему хору.

Арлекин повиновался. Хлопнув в ладоши, он призвал зрителей к тишине, затем сделал замедленный пируэт, застыл на месте, приложил палец к губам. Взгляд его глаз под серебристой маской стал задумчивым, сосредоточенным.

— Варнава! — проговорил арлекин, не оборачиваясь. Карлик, порядком уставший от музицирования, к этому времени улегся под деревом. Колесная лира была так тяжела, что он, беспомощно болтая в воздухе коротенькими ручками и ножками, с трудом поднялся на ноги.

Детишки хихикали:

— Ну, Варнава, давай!

Арлекин схватил толстенького коротышку за плечи и поставил на ноги. Карлик устало заработал руками. Но на этот раз он заиграл не веселую мелодию, а нечто медленное, странное, не имеющее ни четкого ритма, ни напева. Музыка исходила из лиры подобно дыму курящихся благовоний. Арлекин задвигался под музыку. Его длинные, тонкие руки заскользили по воздуху, словно змеи.

Танец был красив и жутковат. Ката завороженно смотрела на арлекина, и в какое-то мгновение ей показалось, что пестрая фигурка таинственно и непостижимо словно бы уводит ее в лабиринт. Девочке было и страшно, и интересно. Бродяжья ярмарка и так уже казалась Кате иным миром. И в танце арлекина этот иной мир целиком захватил ее. Яркое солнце золотило колокольчики на колпаке танцора, а когда мальчишка потребовал от арлекина фокусов, Кате стала ужасно любопытно, что же это могут быть за фокусы, — ведь сам танец арлекина — это и есть самый-рассамый настоящий фокус.