Том Арден - Султан Луны и Звезд

Ката пыталась вырваться, но золотое существо было слишком сильно. Он отступил на шаг и был готов толкнуть ее в Пламя.

Джем и Раджал были беспомощны, парализованные болью.

И вновь сотряслись недра земли. Пламя бешено ревело и пылало — страшнее, чем прежде.

— Глупец! — хрипло вскричал Симонид. — Глупец, взгляни на ее лицо!

— Ты называешь меня глупцом, старик? — брызгая слюной, воскликнуло золотое существо. — Неужто ты думаешь, что я не вижу сквозь завесу ложной сути? Наружность этой девчонки менялась не раз, но внутри нее находится средоточие принцессы Бела Доны!

— И вновь я назову тебя глупцом! О, Золотой, твое могущество и вправду сильно поколебалось, если ты поверил в уабинские россказни! Мне открылось все, что произойдет в этот день, и я говорю тебе: если ты бросишь эту девушку в Пламя, та, которую ты разыскиваешь, никогда не станет твоей!

Яростно полыхнули глаза золотого существа. Он был готов уничтожить, испепелить старика, но выкрикнул:

— Та, которую я разыскиваю? Что ты знаешь о ней?!

— Ты говоришь, что мой дар жалок, но я знаю, кто ты такой и знаю, чего ты ищешь. Агонис, разве на протяжении всей Эпохи Искупления ты не странствовал втайне по этому миру и не разыскивал утраченную тобою возлюбленную? Некогда ты был самым благословенным из богов, но полюбуйся же на себя теперь! Некогда, в Долине Орока, тебя обмануло и предало антибожество, и я предвижу, что в будущем оно снова обманет и предаст тебя, ибо в безумии своем и в алчности своей ты продашь себя ему!

— Лжец! Старый глупец, что тебе может быть известно?

— Это не ложь, Агонис! Сколько времени ты обманывал этого мальчика, этого юного принца, который теперь лежит здесь, обессиленный? Сколько времени ты лгал ему, обещая, что поможешь ему спасти этот мир?! Но на самом деле ты готов без жалости отдать этот мир на растерзание Тоту-Вексрагу, ты готов отдать ему даже пять Священных Кристаллов, лишь бы только он подарил тебе свою дочь Имагенту!

— Старик, ты сам не знаешь, о чем говоришь! Когда мои братья и сестры пошли войной друг на друга, разве я не был единственным, кто отказался от этой войны? Глупый, полоумный унанг, разве ты не в силах понять, что я — божество милосердия и сострадания?

Земля уже сотрясалась беспрерывно. Обломки сыпались один за другим с потолка пещеры, стены были испещрены трещинами, становившимися все шире и шире. И вновь Симонид без сил, задыхаясь, опустился на каменный пол. Старик был при смерти, но все же храбро дал отповедь Агонису.

— Милосердия? Сострадания? Ты говоришь о милосердии и сострадании и при этом готов отдать это дитя на съедение Пламени?

— Эта девчонка должна погибнуть, чтобы в живых остались миллионы! Что она собой представляет, как не вместилище для находящегося внутри нее кристалла?

— Это неправда, Золотой! Все это неправда!

На этот раз к Агонису воззвал не Симонид. Голос был женский, но говорила не Ката. За голосом последовали клубы оранжевого дыма, появившегося посреди сотрясающейся пещеры. Пригвожденный к полу Джем, сжимая кристалл, слушал в страхе и изумлении страстный разговор Симонида и Агониса, а теперь, в еще большем изумлении, он смотрел на то, как сквозь развеивающийся дым проступают до боли знакомые силуэты.

Первым был Малявка. Вторым — Джафир. А третьей — принцесса Дона Бела, сжимавшая в руке старую медную лампу. А еще появился Радуга. Он пребывал в своем реальном собачьем обличье и тут же, злобно лая, бросился к золотому богу.

Голос принцессы зазвучал вновь — торжественный, царственный. Как получилось, что она снова обрела дар речи, Джем понять не мог, но вскоре догадался. Лоб принцессы обвивала серебристая лента, она сверкала и пульсировала с каждым словом, произносимым Дона Белой. Губы принцессы при этом были сомкнуты. Пусть Дона Бела пока не была единой, но она стояла на самом пороге того волшебства, которое должно было воссоединить ее. Ее судьба вот-вот могла свершиться.

Она продолжала:

— О, Золотой, я говорю тебе: эта девушка не должна умереть. Верно, внутри нее скрыта великая тайна, но не та, которую ты ищешь. Погубишь ее — и кристалл никогда не будет найден!

Взгляд Агониса метался от вырывающейся из его объятий Каты к той девушке, которая была как две капли воды схожа с принцессой Бела Доной. Он размахнулся ногой и оттолкнул от себя Радугу.

— Это все уловки! — злобно крикнул он. — Злобные уловки! Симонид, это ты наколдовал!

— Поверь девушке, Агонис, — прохрипел старик. — Поверь ей, ибо она говорит правду!