Роберт Асприн - Одиннадцать сребреников

Мигнариал прикусила губу до боли.

— В общем, я уже привык к тому, что никто меня не замечает, и тогда я подошел поближе к одному прилавку и медленно-медленно протянул руку к фруктам, которые лежали на нем. В груди у меня все сжималось. А потом я дотронулся до смоквы и схватил ее. Она была огромной и спелой с виду, и я на ощупь почувствовал, какая она огромная и сочная и.., действительно спелая. А потом мне пришлось удирать от демона.

Мигнариал моргнула, с трудом проглотила вставший в горле комок и произнесла:

— От.., демона?..

— Да, конечно, это был просто мужчина. Теперь я это знаю. Но тогда! Тогда он показался мне демоном девятнадцати футов ростом. Он погнался за мной, и я думал, что он съест меня за то, что я украл смокву с его прилавка. Хотя теперь я полагаю, что это был даже не его прилавок.

Мигнариал сглотнула и почувствовала, как глаза ее вновь наполняются слезами.

Взгляд Ганса был устремлен прямо вперед, в никуда. Мигнариал понимала, что если бы даже там было на что смотреть, то Ганс этого попросту бы не увидел. Сейчас он не видел ничего вокруг себя — его глаза были устремлены в глубины памяти.

— Я так ясно помню тот день, до малейших подробностей… Хочешь, я скажу тебе, во что был одет тот человек?

— Ганс… — Голос Мигнариал был едва различим. Она слышала дрожь в своем голосе, но Ганс, судя по всему, не заметил этой дрожи. Сейчас Ганс находился не здесь. В ином месте, в ином времени.

— У него была большая черная борода и огромный красный нос. Его здоровенные ножищи были обуты во что-то вроде желтых сандалий. Стоял конец весны или начало лета, я в этом уверен, потому что я был одет довольно легко, но мне не было холодно. К тому же на рынке уже продавали фрукты. Ноги у него были толстыми и ниже колена густо поросли волосами, а выше колена их прикрывала туника цвета подгоревшей каши. А его ладони напоминали лопаты. Огромные волосатые руки тянулись ко мне, и пальцы на них были величиной с огурцы. Я бежал, я натыкался на людские ноги, я падал и продолжал бежать — просто бежать, куда глаза глядят. Он мчался за мной и орал во всю глотку. Смоква! Всего лишь смоква, жалкая смоква… Потом я ударился об угол прилавка и выронил смокву из рук. Я даже не откусил от нее, а ему она и вовсе не была нужна. Ему, наверное, даже я не был нужен. Этот здоровенный тип просто развлекался, пугая маленького бездомного мальчишку.

«А может быть, хотел схватить и продать его», — подумала Мигнариал, глотая слезы. Ганс и сам не заметил, как изменился его голос. Он как будто вновь стал тем маленьким мальчиком, убегающим от огромного демона и обмочившим от испуга штанишки.

— А может быть, он не просто гнался за мной, а хотел схватить и продать, — сказал Ганс, словно читая мысли Мигнариал, так что она даже вздрогнула и обернулась, удивленно взглянув на него. — Я нередко думал об этом. Но в конце концов я забежал за какой-то прилавок и обнаружил там палатку. Старую выгоревшую палатку, с коричневыми и зелеными полосами, тянувшимися сверху донизу. Я нырнул под полог, в темноту, и затаился там на целых три дня, не двигаясь.

— Ганс…

— Да, я знаю, мне всего лишь показалось, будто прошло три дня, — продолжал он, не замечая, каким тихим, но полным чувств голосом она произнесла его имя. — Должно быть, я просидел там не больше часа. Я был полумертв от страха. Я слышал, как колотится мое сердце, как кровь бьется во всех жилках моего тела. Я был так напуган, что не двигался в течение целого часа. Я ждал, что в любую минуту, в любую секунду тот демон может разодрать полог палатки в клочья, и я окажусь на виду, на ярком свету, беспомощный, словно безногая ящерица, и он схватит меня… Но он не появился. Возможно, этот тип позабыл обо мне через две минуты после того, как я забежал за прилавок и спрятался от него под пологом палатки. Он и думать обо мне забыл, когда я скрылся с его глаз Но прошло не меньше часа, прежде чем я почувствовал некий запах. Я очень долго не ощущал этого запаха. Я пытался прислушиваться, но слышал только, как колотится мое сердце и как кровь стучит у меня в ушах. А потом я учуял запах, аромат съестного.., и увидел это.

Слезы текли по лицу Мигнариал. Она пыталась скрыть их, она страстно хотела обнять Ганса, обхватить его руками, успокоить… Она постаралась ехать поближе к нему, чтобы соприкоснуться хотя бы коленями, и тут Ганс, к ее изумлению, вновь заговорил спокойным тоном.

— И вдруг я увидел это, — повторил он и усмехнулся. — Это была маленькая желтая миска, треснувшая миска с неровным краем. По кромке она была украшена темной волнистой полоской, но в палатке было слишком темно, и я не мог разобрать, какого цвета была эта полоска. А в миске была еда! Целое пиршество, и оно ждало меня там все это время! Оно стояло в нескольких дюймах от моего носа, а я был слишком напуган, чтобы увидеть или учуять его!