Алексей Семенов - Листья полыни

И Волкодав слушал. Он уже проникал в неприступный замок вместе с водой, неуловимый, как капля воды в реке, и теперь намеревался повторить прием. И слух привел его к широкому подземному руслу, от коего нитью отделялся подспудный ток, ведший ко дворцу. Эта теснина в глубине каменного тела древнего холма, ныне одетого мертвым под булыжной броней мостовых пластом земли, где стояли дворцы, вела как раз туда, где поднимались к свету зеленые руки сада. И вода в таком ручье не могла быть дурной.

Волкодав слухом прошел по течению ручья обратно к потоку, а от места их разделения — вверх и вниз по течению. Ниже ручья его умелый слух — вернее, не его, а кудесника Некраса — нащупал коридор и ступени, сырые, но не замшелые, ведущие вверх. Значит, этим лазом пробирались. Подземный ход вел вверх и кончался во дворе того самого здания, за колонной коего он скрывался.

Венн отправился в обход, то и дело прислушиваясь, чтобы не утратить призрачное эхо заветного подземного хода. Кругом были колонны и запертые дубовые двери или глухие стены из блоков на совесть обтесанного дикаря. Лишь в одном месте в стене были ворота, а в них — дверь, но и ворота были без кованых узоров, подобно воротам Внутреннего города, а дверь заперта. За воротами гремел цепью пес. Волкодав попросил того не шуметь, и брат исполнил просьбу, но помочь венну он не мог ничем.

Вдруг слева ему померещилась тень. Тень человека, пробирающегося вроде него вдоль стены отыскивая вход, чтобы проскользнуть внутрь. Венн отступил в самую глухую тень и замер. Едва слышными шагами человек приближался. Ноги его были обуты в мягкие сапоги, что носят степняки для езды на конях и верблюдах. Человек наконец показался перед воротами. Это был коренастый, крепко сбитый и отнюдь не маленького роста степняк. Голова и лицо его были скрыты капюшоном и шарфом, но Волкодав узнал походку наездника, сроднившегося со степным конем. Пес внутри забеспокоился и звякнул цепью, но Волкодав снова упросил его не поднимать тревогу. А потом неслышно выступил навстречу незнакомцу. Тот будто ожидал таких действий от венна.

— Тоже хочешь попасть туда? — прошептал тать. На лицо его на мгновение упал сероватый, тусклый отсвет звезд. Это был мергейт. — Я могу помочь тебе. А ты помоги мне. Идет?

Волкодав кивнул.

— Я знаю, как одолеть стену. А ты полезешь первым и убьешь пса. Так, чтобы он не залаял.

— Не залает, — отвечал венн. — Начинай.

Мергейт извлек из рукава халата тонкую веревку, снабженную на конце небольшим, но толстым крюком. Сноровисто, плавными движениями раскрутив веревку, мергейт резко запустил крюк вверх. Железный коготь бесшумно преодолел пять саженей и точно вцепился в верхнюю кромку стены над воротами. Мергейт подергал веревку — крюк держал.

— Выдержит ли? — усомнился Волкодав.

— Выдержит, уважаемый, — уверенно изрек степняк. — Если не веришь — уходи. Придешь потом. — Узкие глаза мергейта сверкнули. Он жаждал действия.

Волкодав вложил меч в ножны за спиной и, подпрыгнув, ухватился крепко за веревку и полез вверх, подтягиваясь только руками. Веревка и вправду держала и лишь слегка раскачивалась, ибо край стены немного нависал над улицей. Добравшись до кромки, венн сначала ощупал ее: не рассыпано ли битое стекло. Стекла не было. Волкодав вылез наверх и лег на узкий каменный барьер, слившись с темнотой. Луны не было, но халисунское небо редко омрачали тучи, и его силуэт могли заметить снизу.

Волкодав сделал приглашающий жест мергейту: «Поднимайся!» Степняк, конечно, был вором или, хуже того, наемником, которому деньги платили, чтобы кого-нибудь зарезать или что-либо похитить, но Волкодава мало занимали халисунские дворцовые дела. Он провел в столице целых три дня, но потратил их, с тем чтобы узнать, как проникнуть во дворец принцессы. Что до того, чем жил остальной Внутренний город, Волкодав понял немного: слишком запутаны были узлы, связывающие власть предержащих Халисуна. Перед самой войной они затеяли какие-то долгие препирательства о том, как следует и как не следует верить в богов или в бога. Волкодав не знал, чем так не угодил халисунцам их прежний бог: Халисун жил сытно, мирно и богато.

Мергейт быстро, не менее быстро, чем венн, оказался на стене.

— Почему не лает пес? — прошелестел он.

— И не залает, — отвечал Волкодав. — Или тебе мало?

— Не проси у богов больше, и они дадут тебе все, — ухмыльнулся уголками рта мергейт. — Но ты иди первым.

Веревку спустили вниз. Двор, в коем, по халисунскому обычаю, был пруд, выложенный изразцами, и маленький, но густой сад, спал. Ни единого окна не светилось в обширном доме, и Волкодав вновь удивился беспечности халисунцев.