Диана Удовиченко - Скитальцы

— Да ты в подметки не годишься учителю! — яростно выкрикнула Мелодия, словно продолжая спор с императором, и слова горошинами отскочили от каменных стен подземелья, повторяясь многократным эхом.

Она действительно сделала все, что могла. В ход пошли поражающие логикой аргументы, настойчивые уговоры, вкрадчивые просьбы, откровенные мольбы, соблазнительные обещания и — главное оружие хорошенькой женщины против благородных сильных мужчин — безутешные слезы. Леон оставался непоколебим. Более того, его голубые глаза, в которых Мелодия привыкла всегда видеть искреннее обожание, теперь смотрели холодно и настороженно. Девушка знала цену этому взгляду — так император смотрел на людей, которые выходили из его доверия. Тем не менее красавица рискнула и далее настаивать на полном оправдании Борея. Тогда-то она и расплакалась, приняв эффектную позу и утирая щеки надушенным белоснежным платочком.

— Я и так проявил достаточно добросердечия, — ответил монарх, равнодушно глядя на хрустальные капельки слез, что так красиво поблескивали на длинных ресницах Мелодии. — Прошу тебя, милая, успокойся, не заставляй меня думать, что ты сочувствуешь не столько Алафирскому, сколько его идее мирового господства магов.

В голосе Леона звучала сталь, в глазах отражался нордийский холод. Мелодия поняла, что рискует уже не расположением императора, а свободой и, быть может, жизнью.

Итак, Борей был сослан в северные провинции, а его ученица уверилась в том, что монарх на этом не успокоится. Слишком много ненависти было во взгляде Леона, когда он говорил о милорде ректоре. Скорее всего пожилого волшебника ожидала скорая смерть, которую спишут на несчастный случай, тяжелую болезнь или даже самоубийство.

И еще в глазах императора Мелодия прочла приговор себе. Как любовнице, как соратнику, как другу. И как преданной ученице Борея Алафирского…

Волшебнице было всего двадцать шесть лет, но она уже обладала богатым жизненным опытом и верно угадала значение взглядов монарха. Сразу же после празднества, во время танца, которым Леон с Мелодией открывали бал в честь примирения, его величество небрежно, как будто речь шла о чем-то незначительном, бросил:

— Эксперимент с саторисами прекращен. Они слишком опасны и неуправляемы.

Следующей фигурой танца были поклоны, и Мелодия грациозно присела в реверансе, взглядом, улыбкой, всеми жестами выражая согласие и покорность. А у самой сердце заколотилось где-то в горле: Леон решил, что она вступила в заговор с Бореем. Нельзя было отрицать логичность этого предположения, ведь розыск саторисов возложили на чародейку, и именно она курировала обучение, принимала отчеты милорда ректора.

Алафирский умудрился перевербовать всех саторисов. Только эльф оказался крепким орешком — не поддался на провокацию, не испугался суда и приговора, не захотел работать ни на императора, ни на ректора и благополучно сбежал. Правда, потом погиб, ну да это другая история…

Она действительно ничего не знала — привыкла слепо доверять наставнику, по привычке побаивалась его, стеснялась того, что они вдруг поменялись ролями и теперь милорд Борей вынужден отчитываться перед бывшей ученицей. Только волшебница не знала, как убедить Леона в своей непричастности к заговору. Чем больше она будет оправдываться, тем больше подозрений возникнет у императора.

Она кружилась в вольтах, замирала в изящных позах, а сердце словно стянули ледяные обручи. Ей было страшно. Но самую сильную боль причиняла обида. За судьбу милорда Борея, за себя, за недоверие Леона…

«Уйду, — решила Мелодия, — сегодня же уйду. Мне больше нечего здесь делать, да и опасно». А еще жаль было денег, которые она потеряла. Леон Третий был щедрым монархом, и средств, которые выделялись из казны на эксперимент с саторисами, хватало еще и на личные траты девушки. Как плохо получилось: а она как раз присмотрела миленький домик на океанском побережье Зириуса. И для покупки его не хватало какой-нибудь тысячи леонов.

Мелодия не была богата. Авантюристка, неутомимая искательница приключений, она зарабатывала на жизнь, путешествуя по Вирлу и выполняя поручения имперской разведки. Злые языки поговаривали, что волшебница служит в разведке еще нескольких государств. Но в последнее время девушка начала уставать от жизни в поездках. Хотелось осесть, отдохнуть, подумать о будущем… И вот теперь славный трехэтажный дом с резными ставнями и геранями на окошках, крышей из красной черепицы, дом, окруженный садом с оградой из вьющихся роз, так и останется ее недостижимой мечтой…