Николай Чугунов - Слово на удачу

"Хутор" располагался на пологом холме, где, как ни странно, не росло ничего, кроме травы. Артем вгляделся в величественные руины, подсвеченные сзади закатным солнцем, и присвистнул.

— Ничего себе, "старый домик"! Это ж целый замок.

— Я тут ни разу не была, — Лена поежилась, разглядывая замшелые стены. Она всегда думала, что "старая ферма" — это нечто ветхое, с резными ставнями и соломенной крышей, как "старинная усадьба" в музее деревянного зодчества.

— Зря. Пошли, что ли? А то солнце сядет — мы враз себе лбы порасшибаем.

Внутри, за остатками крепостной стены, похоже, годами не ступала нога человека — двор зарос травой по пояс, стекла в окошках невысокого домика показывали только паутину, а дверь намертво приросла к косяку.

— Есть кто дома? — Лена неуверенно огляделась, готовясь в случае чего тут же спрятаться за Артема. — Ау!

Входная дверь со жутким скрипом отворилась. Девушка, взвизгнув, отпрыгнула назад, но на пороге никто не появился.

— Это просто сквозняк, — Артем откашлялся, набираясь храбрости. — Зайдем?

В доме оказалось пыльно. Лена пристально оглядела тесную комнатенку едва ли в пару метров шириной — похоже, все остальное пространство в башне занимала монументальная печь…

— Что-то тут нечисто, — парень провел пальцем по сосновому столу, собрав пыль в пушистый комок.

— Даже очень, — проскрипел чей-то простуженный голос. — Совсем нас Реуты забыли, да.

С печи посыпалась побелка, а вслед за ней показалась морщинистая мордочка домового, вся в черных полосах сажи и белых — мела.

— Ну, что стоите? Или не Реуты?

Убирать в доме, против ожидания, оказалось немного. На самом деле печь занимала едва ли четверть дома — остальная часть башни оказалась давным-давно заброшенной лабораторией.

— Ничего себе, — присвистнул Артем, разглядывая ряды закопченных реторт. Кем бы ни считала себя прабабка Лены, она явно не ограничивалась "чистой магией".

— Ну, как? — вдруг раздался над ухом скрипучий голос Марека, в котором явно чувствовалась гордость. — Впечатляет?

Артем от неожиданности дернулся, смахнув рукой пару колб. Домовой, метнувшись седой молнией, подхватил их у самого пола.

— Растяпа неуклюжий! — простонал домовой не хуже иного призрака. — Вон! Вон отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!

Ужин прошел в напряженном молчании. Марек, явно дуясь на парня, выставил на стол перед Артемом лишь миску пустого кипятка.

— Это что? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась Лена.

— А что хошь, — буркнул домовой. — Посолишь — суп будет, сахару насыплешь — чай, а во фляжку нальешь — так и вовсе грелка.

— Перестань. Это же просто старые колбы!

— Старые колбы? — Марек, от возмущения изменив цвет на пунцовый, взмыл к потолку. — Старые колбы? Да еще двести лет назад сам великий Макс обещал меня осыпать золотом за любую из них!

— За старую колбу? — девушка недоверчиво взглянула на возмущенного домового.

— За эликсиры!

— Да что в них такого ценного?

Домовой раздулся еще больше. Казалось, еще чуть-чуть, и он лопнет, как воздушный шар.

— Думаешь, на какие шиши твоя бабка смогла в Ковдель переехать? Чисто за "спасибо"? Да если б она с Талейн тогда не поругалась — вы б вообще в золоте купались! Эх… — и домовой махнул рукой, явно вспоминая какие-то невеселые события.

Лена задумалась. Действительно, кое-какие денежки в семье водились — пусть и видела их большей частью только мама, справедливо не доверявшая дочке семейный бюджет. Если предположить, что рассказанное домовым — правда, то становится понятным, что за "подарок на свадьбу" задумала Валентина Викторовна.

— Слушай, так, может, записи остались?

— Шиш тебе, а не рецепты, — спокойно отозвался Марек. — Замуж выйдешь, в наследство вступишь — тогда и посмотрим. А раньше — нечего.

— А там только рецепты? — девушка приуныла. Если и впрямь сохранились только рецепты — то все путешествие сюда можно было считать чем-то вроде скучного и утомительного отпуска.

— Нет, не все, — вдруг отозвался он после минутной паузы. — Есть изрядная пачка бумаг, в самый раз на растопку — бабка твоя так говорила. Да все как-то не сложилось. Принести?

За ночь домовой, похоже, смирился с присутствием в доме "растяпы", но убирать лаборатории пришлось уже Лене. Артема же Марек погнал в лес — по уверениям домового дров на заимке осталось "вот на столечко", а без них жизни не будет.

— Эх, помню, как старая Ольга по хозяйству управлялась, — вещал Марек, взобравшись повыше на ель. — Пальцем только щелкнет — тут же и вода в ведрах домой идет, и дровишки в поленницу поспешают. А сейчас… Эх!