Анастасия Арчибасова - Р'оук. Долина

— Да, с этим я полностью согласна, у одного такого, со страстью, квартируем в данный момент.

— Привыкание к морю, у Детей Гор проходит довольно болезненно, не каждый из нас способен переносить разлуку с Твердыней, а про вечную качку я вообще молчу. По-моему не один гном-мореход ещё не покинул берегов без приступа морской немочи. Народ мы крепкий, благодаря врождённой выносливости, и достижения наших судостроителей тоже не последнюю роль играют, с нами, как мореплавателями не каждый людской экипаж может поспорить.

— Да, с самооценкой вообще проблем не наблюдается, — пробурчал себе под нос Хони.

— С вашими стальными гигантами мало что может поспорить, но и людские корабли очень даже неплохи. Хотя бы потому, что в сильный шторм половина команды не распугивает морских обитателей проклятьями в адрес всего, в чем содержится вода, а вторая половина не поливает содержимым своего желудка все, что находится в пределах досягаемости, — встал на защиту людской расы Куран.

— Что точно, то точно, — согласился с доводами мага Ваган.

Компания двигалась вдоль парапета у самой пристани, неспешно и вальяжно вышагивая, будто совершая вечерний моцион.

— Куран, ну и что? — Р’оук нарушила тихую истому поздней прогулки.

— Что, что? Ты когда-нибудь разнообразишь свою речь необходимыми подробностями? — ответил маг.

— Ну и куда мы сейчас?

— Пока в таверну, а там уже решим. А вообще нам Манускрипт не мешало бы отыскать.

— А как же Батр? Он же не мог далеко уйти? — вмешался в разговор Хони.

— Этого засранца надо бы поискать, но что-то мне подсказывает, что он сам нарисуется. Уж не знаю, как бы нам не пришлось от него бегать. А пока идём к «Мохнатому гному», там есть, где спать и есть что съесть, и новостями, не думаю, что обидят.

К таверне подошли быстро и без приключений. Все дружно, не сговариваясь, пошли под крышу временного крова, а Р’оук зарулила в конюшню, навестить недавнее приобретение. Лошадка стояла в отдельном стойле, вопреки угрозам Бруфа, была накормлена, почищена и не выглядела как первый кандидат на живодёрню.

Р’оук подошла к лошади, протянула руку к морде. Лошадка ткнулась бархатистым носом в протянутую ладошку, заглянула в глаза эльфийки своими карими грустными глазами.

— И как же мне тебя назвать? Ты у меня серенькая в яблоках. Может Снежок? Нет ты же не конь. Была у меня как-то рысь, такая же как ты, только кошка. Ростом правда поменьше, но не такая тощая, я её Баськой звала… — голос эльфийки заметно погрустнел, она прерывисто вздохнула, отгоняя от себя горькие воспоминания. — Глаза у тебя большие и грустные. Сливой тебя назвать? Нет, не то…

— А вот ты где, — монолог Р’оук был прерван появлением Хони, — Тебя Учитель ищет.

— Хони, я тут имя лошадке придумываю. Идею не подкинешь?

— А зачем?

— Надо. Не буду я её звать просто Лошадь?

— Почему бы и нет. Ну, она у тебя серая, — Хони пристально посмотрел на животину. — И тощая. Как весло. И на особую резвость не претендует.

— Эээ, не увлекайся. Себе заведи, а потом критикуй. Она хорошая и добрая. Буду её звать Плюшей.

— Это наверно из-за способа передвигаться. Не идёт, а плюхает. — Хони усмехнулся.

— Ха-ха, как смешно. Хотя доля правды есть, — выразила невольное согласие недовольным бурчанием Р’оук.

— Зайка, ты кого принесла? — мамино лицо вплотную приблизилось к чумазой мордашке Р’оук. В руках ребёнка был маленький котёнок, довольно апатичного вида. Относительно маленький. По возрасту — около трех недель, глаза открылись совсем недавно, но размеры впечатляли. В холке около полуметра, покрыт младенческим пушком, весом немногим меньше веса самой малолетней благодетельницы.

— Р’оук, ты, где его взяла?

— В лесу, — последовал краткий ответ. Большие глаза эльфёнка светились просьбой и надеждой. — Можно я его оставлю. Он маленький.

Мать покачала головой.

— Солнышко, у него же мама есть. Она будет скучать по нему.

Р’оук прижала к себе котёнка, повисшего на её руках беспомощным кулёчком.

— У него лапка. — На задней лапе красовалась большая рваная рана, местами начавшая зарастать, а местами загнивать. — Мама, он помрёт.

Глаза Р’оук наполнились слезами, вздёрнутый носик начал хлюпать, острый подбородок подозрительно задрожал, намекая на то, что легкая влага в глазах может перерасти в полноценный ливень. У котёнка, при ближайшем рассмотрении действительно вид оказался неважный. Несколько истощённый, он глядел на мир мутноватыми по-детски грязно-голубыми глазами, темно-оранжевая горошина носа совсем не радовала своей сухостью и довольно высокой температурой. Мать забрала котёнка. Расположив на коленках, в меру возможностей, осмотрела раненую лапку. В свою очередь, котёнок недовольно фыркнул, подозрительно принюхался, попытался выпустить когти, но видимо, неважное состояние дало о себе знать и животное тихо капитулировало, отдав себя на милость матери Р’оук.