Анастасия Арчибасова - Р'оук. Долина

— Р’оук, ты на мне дыру протрёшь, — не поворачивая головы сказа Хони. — если что-то мучает, ты уж скажи. Не держи в себе, а то лопнешь.

— Не лопну. И вообще я не на тебя смотрю.

— Врёшь.

— Вру. И что?

Хони помедлил, поравнялся с эльфийкой.

— Ты мне объяснишь, а с тобой-то, что не того? — пошла на второй заход Р’оук.

— Со мной? Ты адресом не ошиблась? Со мной всё нормально.

— Ты вообще кто такой? Бывший принц? Или как там у вас, у людей: сына большого дуба?

— Если уж на то пошло, то не дуба, а шишки, но к деревьям ты всё-таки поближе будешь, Дитя Леса.

— Ты мне уши не заворачивай. На склоку не надейся. Так кто ты?

— Я Хони — ученик мага. А что подзабыла?

— Это я знаю. Давай начистоту, — эльфийка нахмурилась.

— В каком смысле «начистоту»?

— В самом прямом. Где ты родился? — Р’оук решила зайти окольными путями.

— В Готтеленсе.

— Готтеленс — это материк, мы все на нём родились. А по точнее.

— В Империи.

— Даа, — протянула эльфийка, — тяжёлый случай. А кто твои родители?

— Люди, — дело запахло откровенным издевательством.

— Понятно. А кто они? — Р’оук решила замучить ученика своим упорством.

— Р’оук, оставь его в покое, — не выдержал Куран, решив, что на сегодня стычек достаточно.

— Не отстану. Давай выкладывай кто ты? По-хорошему прошу.

— Р’оук, отвяжись. Ты уже учителя нервировать начала. Прилипла как смола к подмётке.

Р’оук обиженно вздохнула. Подумала и решила отложить удовлетворение своего любопытства на неопределённое время. На ближайшее неопределённое время.

Часть рынка, где находилась лавка Батра, встретила путников лёгким запахом гари и подкопченными домами.

Лавки на своём привычном месте не было. Зато было большое чёрное пятно, кучи сажи, золы и недогоревших головешек. Стены близстоящих зданий были в разной степени погоревшими, где просто подкопченными, где тщательно обугленными.

— Сгорел, — тихо сказал Хони. — Или сожгли.

— Сгорел он. Ага, жди, — со злобной иронией сказал маг. — Сбежал, сукин сын.

— Сразу видно, кто кого учил, — Р’оук подошла к пепелищу, — давненько уже. Угли почти остыли.

— Да, понятно, что не полчаса назад, — фыркнул маг.

Р’оук прошлась, по тому, что раньше было домом.

— Куран иди сюда.

Осторожно, стараясь не поднять клубы сажи и золы, маг подошёл к эльфийке, сидевшей на корточках возле обуглившегося тела.

— Кажется, не только нам он в суп нагадил.

— Не похоже на Батра. Да и не должен труп остаться.

— Это почему? Он что в огне тает?

К трупу двинулись Ваган и Хони.

— Магический огонь пожирает всё. Остаётся самый минимум. Или ты думаешь, что он здесь с дровами и огнивом корячился?

— А если это не он поджог устроил?

— Тогда бы много чего ещё тлело, — вмешался Хони. — Пол улицы примерно.

— Магистр ваш друг был женщиной? — Ваган носком сапога повернул череп, на обгоревшем ухе красовалась крупная закопченная серьга, богато украшенная ажурным плетением металла.

— А смотрю маловато для Батра, он хоть бы кого покрупнее поймал огра или гнома.

От вида трупа и осознания того, чей это труп всем стало как-то не по себе.

— Беспринципные у тебя ученики, — Р’оук отодвинулась от тела, — не перед чем не останавливаются. Интересно, все у тебя такие?

— Нет. Видимо, не для нас это устроено. — Куран взглянул на эльфийку, — Вообще-то ты у меня тоже в ученицах числишься. Не смущает?

— Я-то ладно. У тебя есть Хони, вот это удивительно, он же мухи не обидит — промахнётся.

— Р’оук не начинай. Не время. Потом как-нибудь свару устроите.

— Учитель, а может нам стоит отсюда уйти побыстрее?

— Зачем? Скорее, те от кого бежал Батр, уже в мире лучшем, и всё благодаря нашему почтенному спутнику. Меня больше интересует, куда делся этот засранец.

— Куран, всё равно, стоять здесь, особого смысла нету, — предложила Р’оук. — Может, обратно двинем.

— Двинем.

Маг ещё побродил по остаткам дома, в поисках чего-нибудь любопытного, но судя по всему, ничего ему так и не попалось. И к тому же сумерки начали сгущаться, затрудняя магу поиски.

Вопреки ожиданиям эльфийки в таверну они не пошли. Компания во главе с магом двинулась дальше, к жилым кварталам. Хоть и время неуклонно двигалось к полуночи, улочки, даже с натяжкой, нельзя было назвать безлюдными. Но и на муравейник тоже было мало похоже. Пропетляв по узким улочкам окраин, они вышли к порту.

Порт Колтерна был истинной достопримечательностью. Это было единственное место города, вызывающее подлинное восхищение.