Сергей Мельник - Барон Ульрих. Война

- Это ты про Мекту? - Набив рот, спросил Рамус.

- Угу. - Трим разлил по кружкам пиво. - Все их беды оттуда. Ты в курсе той истории Улич?

- Ага. - Да уж кто как не я сейчас в курсе тех событий? Правда об этом рассказывать парням не стоит. - Жалко его даже как-то. Может если б не его папочка придурашенный, нормальный бы парень был? Вместе бы пиво пили, рыбку ели, вот в парилочке бы с нами сидел, да не торговался как купчина прожженный за войну.

- Вот тож! - Поддержали меня парни, стукаясь кружками. - Вот скажи нам Улич, по совести, ну не уж то мы много просим?

- Да нет вроде, все по чину, да с толком. - Покивал я, тоже отпив пару глоточков, за компанию.

- Все-таки хороший ты парень Улич. - Рамус приобнял меня, уже видимо слегка поведенный от выпитого. - Ты в следующий раз как кому войну, какую устроить, на прямую к нам обращайся, без всяких там крепостей, ладно?

- Хех! - Я помахал рыбкой. - Вы бы видели, как нас ваш дед клюкой своей охаживал! Вот боевой перец! Так костил, так косточки перебирал!

- Да, дед когда-то лихой рубака был. - Отсмеявшись, сказал Трим. - Он нас с Рамусом еще пацанами порол, как нашкодим. Силен был мужик, сдает правда в последнее время.

- За его здоровье, долгих лет ему жизни! - Поднял я кружку.

- За здоровье! - Поддержали меня братья.

"Наздоровкались" они в тот вечер, словами не передать, да еще и меня мальчишку слегка подболтали, я хоть чисто символически, но тоже был веселенький. Ну и как водится, потянуло на общение до женского полу, есть у нас мужиков старинная традиция: "Выпил? Немедленно признайся, кому ни будь в любви!". Обязательное условие, утром про это даже не вспомнить.

- Парни, я вас умоляю, только не к баронессе фон Каус! - Рамус закинул меня себе на шею, а Трим пошатываясь, пер какую-то балалайку местечкового пошива, уверяя меня, что играет на ней как бог. - Прирежет, как пить дать! Парни одумайтесь!

В простынях, как римляне в тогах, наши благородия под вечер выползли из бани, ища общения. На свою голову, я поддержал их пробудившуюся страсть, к песнопениям исполнив на бис пару раз "Очи черные", с запозданием поняв, что разбудил в них, нездоровый азарт, к приключениям, сходу смекнув, кого можно расценить в замке под фразой: "Очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные". Да, только южанка Лесса, подходила сей аннотации.

- Парни поворачиваем назад, она так мечом фьють-фьють, что мало не покажется. - Сидя на шее покачивающегося Рамуса, я все еще безнадежно пытался прикрыть свой тощий зад простынкой.

- Не сцать! - Твою дивизию, даже через время и миры, мужики пронесли эту присказку всех приключений и неприятностей. Трим стукая балалайкой по ступенькам, ущипнул какую-то служанку за зад, уже пятую или шестую по счету. - Мы все понимаем, правда Рамус?

- А то! - Отозвался мой Боливар. - Мы то сразу все поняли!

- Вы бы меня просветили, что б и я понял. - Я учтиво и успокаивающе кивал каждой взвизгнувшей девице, до которой смог дотянутся гогочущий Трим.

- Это - любовь барон! - Воскликнул Рамус, стукнув меня при входе в двери головой о верхнюю притолоку. Мало того, что высокий сам, так он еще пьян в дымину, с ужасом я подумал о еще наверно десятках трех, может четырех, ожидающих впереди дверных проемах.

- Какая еще любовь? - Я растирал ушибленный лоб.

- Большая! - Рамус.

- Настоящая! - Трим.

- Ты втюрился по самое не могу, в нее! - Оба, гогоча.

- Уж мы то знаем.- Рамус.

- А то, все понимаем! - Трим.

Дальше они заплетающимися языками поведали мне политику партии, по вопросу взаимовыручки старших опытных товарищей, на пути просвещения молоди, на этом не легком фронте любовного поприща.

- Ты если че не знаешь, спрашивай. - Трим отвлекся от прислуги, дребенча своим музыкальным инструментом, видимо после пары лестничных пролетов тот нуждался в легкой настройке.

- Да, спрашивай, потому, как мы тебя только до постели доведем, дальше сам! - Залился смехом Рамус, тут же поддерживаемый братцем.

Вот кони, ну надо же было им с пива так налакаться, хотя стоит отдать им должное в каждом наверно литра по четыре сидит, а то и больше, с утра считай, квасят. Взять шваркнуть обоих кулаками воздушными и свалить по-тихому? Нет, стыдно, вроде вместе сидели, братались, друзья товарищи вроде как. Вот же не задача, придется песни петь по их задумке баронессе, если та конечно вперед не поубивает нас ко всем чертям.

В общем, долго ли коротко, но пока я уворачивался от дверных косяков и свечных люстр, братцы поплутав по коридорам доставили меня к запертым дверям комнаты. Как истинный аристократ, Трим все еще бренча на своем инструменте пару раз, стукнул ногой в запертую дверь.