Сергей Мельник - Барон Ульрих. Война

Извилистой тропинкой вышли в поле, где уже туман от близости реки, крепким бархатом серой ваты устилал всю землю, конденсируя бусинки росы на пряную свежесть разнотравья. Вот она река, гладкая гладь темной воды, без единого намека на ветерок. Сухой прошлогодний камыш с махровыми шапочками на навершии своих пик, вчетверо превышал наши головы, замерев по стойке смирно. Красота и безмерный покой.

- Улич, пошли сегодня к затоне? - Герман словно борзая раздувал ноздри в предвкушении, мальчик по настоящему проникся моей страстью. Правда темпераменты у нас разные, мне больше на течении нравилось ловить, по пояс заходишь в воду и белорыбицу как из пулемета в проводочку дергаешь, а он другой. Стратег так сказать, выбирает заводи и затони, ищет омуты и ямки по дну. Любит толстопузых карасей и тяжесть круглобоких великанов карпов. Подобная рыба не любит суеты, здесь нужно прийти, сесть основательно, чтобы минимизировать свою деятельность, которая может шумом отпугнуть рыбку. Никакого шума, закормил местечко и замер, затаился и смотришь, бдишь, так как только молодь карповая бесхитростно утягивает индикатор поплавка, а вот те, что покрупней да по опытней могут нежно подойти и легко снять наживку, да так что поплавок и не дрогнет.

В этом плане болезнью Германа стали лини. Ох, и радости и счастья у нас при поимке этой рыбки! Вот вы в детстве читали Пушкина, его сказку о золотой рыбке? Художники современности, обычно иллюстрируя эту сказку, вырисовывают рыбку на подобии тех, что плавают в аквариуме, в простонародье "вилихвосты", пузатики такие желто-оранжевого окраса с пушистым хвостом. Но мало кто знает, что прообразом для рыбки из той сказки был не кто иной, как наш родной линек. В зависимости от прозрачности воды, эта рыбка имеет от матушки природы, натуральный золотой окрас. Меленькая такая "кольчужка" чистого золота, отлив старой бронзы на плавниках и бусинки янтаря глазок, делают эту рыбку восхитительно прекрасным трофеем, этакой сказкой воплоти. Тут и говорить не о чем, я старый прожженный пройдоха с замиранием сердца брал в руки такого красавца, а уж мальчишка девятилетний, так вообще прыгал выше головы от счастья, когда ему удавалось с большим трудом выудить эту красоту.

- Ладно, пойдем к затоне. - Согласился я с ним.

Вскоре дошли до места, заросшему водорослями водному карману, широким полукругом врезанному в берег и со всех сторон скрытому камышом. Шуметь не пришлось, здесь у нас уже были две вытоптанные до этого прогалинки рядышком, где мы после небольшой суеты и замерли каждый наедине со своими мыслями.

Наверно вот именно за это я и полюбил когда-то давно рыбалку. За тишину и возможность вот так вот среди суеты и круговерти жизненных перипетий и суматохи будней, сесть и подумать, собравшись с мыслями, подобрав в кулак расхлебанные чувства и обстоятельно так помолчать, о главном в своей жизни.

Барон Ульрих фон Рингмар, хех, по сути, девятилетний мальчишка, а на деле кто? Да, уже сейчас мне есть чем похвастаться. Дела в баронстве под моим недремлющим оком творились с размахом. Касприв город на реке и негласная столица Рингмарского баронства, напоминал муравейник своей кипучей активностью и суетой живущих в нем. Народ строился, народ торговал, народ благодаря моим начинанием оживал, приобретая некий лоск и оттягивая свои карманы звонкой монетой. Фабрики и заводики коптили небо, сам город строился и перестраивался, жизнь набирала обороты, выходя на новый уровень, на новое развитие.

Самым радостным лично для меня событием стали сплошным потоком идущие торговые обозы из соседних земель, а так же из столицы. Казалось бы, мелочный товар, выпущенный мной в этот дикий мир, шел нарасхват, что называется практически сходу с конвейера. Мыловарни в Касприве уже было три, а меж тем товар с них уже продан на три месяца вперед, стекольное производство пока не расширялось, хотя было, чуть ли не самым рентабельным из производств. Казалось бы, зеркало, что может быть проще? А вот меж тем, в этом мире и времени, чем-то напоминающим прошлое моего мира, ориентировочно средневековье, это был товар, за который отдавали баснословные деньги! С одной стороны моя жадность говорила мне, выкидывая по максимуму товар, срывай барыши, а с другой стороны разум говорил, что и цена упадет и, ты завязнешь на одном, упуская то, что есть возможность поэкспериментировать, выпуская в серию и другие товары.

К примеру, листовое стекло на окна. Практика уже есть, в том же Лисьем, с моей подачи практически полностью заменены оконные рамы, да и в городе в некоторых домах было это чудо. Стекло, правда, по моему представлению, было еще немного мутновато, да и толщина листа была от десяти миллиметров ориентировочно. Тоньше пока не могли делать, проблема возникла с "прокалом" похоже, слишком хрупкое оно становилось при меньшей толщине, рассыпалось буквально на руках. Но зато, посуда первой партией ушла в массы, причем похоже оцененная народом по достоинству. Простые кружки, вазы и блюдца, неожиданно востребованы, стали кувшины и бутыли. При том же заводе шла керамика, где первым делом я истосковавшийся по комфорту наладил сан узлы и раковины, но здесь мое видение мира в чистоте, столкнулось с непросвещенностью народа, товар этот практически не покупался. Зато уходила облицовочная плитка, буквально тоннами уходя в лет из печей.