Ярослав Коваль: Под сенью короны

— Выполнение обязанностей телохранителя явилось испытанием магической неуязвимости?

— Я не имею права об этом рассказывать.

— Зачем тогда начинал? — пробормотал Ревалиш — я лишь чудом услышал.

И, подавшись ближе к тысячнику, ядовито шепнул:

— Чтоб поддразнить.

— Командиру удалось.

— Могу открывать? — шёпотом осведомился наш чародей.

— Откроешь по команде. Все готовы? Оружие у всех наготове? Три… Четыре… Давай!

Волна подхватила меня и швырнула сквозь узкий проход в залы хозяйских покоев, не таких роскошных, как в императорском дворце или в Солор, но тоже вполне себе. Даже захоти я упереться и остановиться — не смог бы. Где уж мне противиться единому порыву, в котором боевой отряд, получивший приказ, рванул его исполнять. Вот об этом-то и речь, что командиру лучше находиться в месте побезопаснее, иначе в бой его толкнут собственные же солдаты — и кто рискнёт пенять им за это?

Я вынул меч вместе со всеми, но первые минуты не мог пустить его в ход, да что там — из-за тесноты даже размахнуться не удалось бы. Едва появилась возможность, я отшатнулся в сторону и остановился у стены, чтоб не мешать ручью превращаться в разливанное море войск, которые неизбежно затопят замок, дайте только срок.

Однако следовало проследить и за выполнением основного приказа. Крики и звон оружия убедительно свидетельствовали о том, что мои ребята обнаружили местных и ввязались в драку за крепость. В схватке несподручно хватать девиц, так, может, мне этим и заняться, пока солдаты поглощены более привычным для них занятием?

Пожалуй.

Лавировать в бесконечно меняющихся условиях, среди перемешивающейся массы вооружённых людей было трудно. Пару раз мне даже пришлось перепрыгивать через стол или тумбу, которым секундой позже предстояло влететь в стену — отношения между защитниками цитадели и нападающими выяснялись очень бурно. Ещё одна проблема, вставшая передо мной — я и теперь не очень-то ориентировался в роскошных господских апартаментах. Окажись тут Аштия, которая всю жизнь провела в подобных условиях, живо бы сообразила, где именно располагаются личные покои супруги лорда и трёх его дочерей. А вот мне придётся поломать голову. Или натрудить ноги.

Правда, вывернув в один из парадных коридоров, я наткнулся на четверых бойцов, решительно, хоть и с некоторым пиететом державших под локти пышно разодетую женщину. Пусть и слегка встрёпанная, помятая, она всё-таки сохраняла осанку и взгляд, отличающие аристократку. Видимо, жена лорда. Вон и дочка видна, её держат ещё осторожнее, с огромным почтением к её благородному девичеству, инстинктивно опасаясь скомпрометировать, ибо ведь виновному в этом простолюдину не сносить головы. Да, в нынешних обстоятельствах всё иначе, но впитанные с детства правила поведения управляют человеком почти столь же решительно, как и заложенные природой рефлекторные реакции.

— Кто эта дама? — крикнул я.

— Госпожа Джасвелла Ачейи. Её дочь Радвиш Ачейи… И — вот, госпожа Предмия Ачейи, — девчонка, которую подтащили поближе ко мне, была не старше восьми лет. Ещё пока не заскорузла в броне великосветских манер, потому способна показать испуг и растерянность. Круглые от ужаса глаза могли вызвать одно лишь сочувствие… Ну ещё, может, раздражение, но не у меня.

— Это младшая?

— Да, командир.

— Насколько помню, у господина Ачейи три дочери.

— Точно так, три.

— Где ещё одна?

Растерянность во взгляде меня не удивила. Обычное дело — в пылу боя и в торопёжке не сразу можешь сообразить, что к чему, даже посчитать до трёх удаётся с большим опозданием.

— Э-э…

— Так, понял. Всем внимательнее искать третью дочку лорда! Как её зовут?

— Госпожа Шехмин Ачейи, командир.

— Искать её!

— Слушаю, командир.

— Что вы намерены делать с нами? — в меру надменно, в меру нервно крикнула леди, и то повысила голос лишь затем, чтоб её услышали. Вызывали уважение и её выдержка, и тиски воспитания, от которых она не желала отказаться даже теперь, когда, с моей точки зрения, вполне допустимо было дать себе послабление. Всё-таки страх смерти — не шутки.

В какой-то момент во мне шевельнулась жалость к этой женщине, вполне объяснимая и крайне неуместная жалость, которую до сего момента я успешно не допускал в своё сердце. Очевидно, что если дочек лорда ещё можно повыдавать замуж за императорских военных чинов, то жене предстоит всецело разделить судьбу мужа — что вполне сообразуется с традициями Империи, если я всё верно понимаю.