Робин Бейли - Пламя Дракона

Но это могло означать только одно — гарантированное осуждение Роберта Погловски.

Дракон парил высоко над ними, описывая круги и постепенно опускаясь, освещая луг сиянием исполинских крыльев, издавая трубные звуки, не похожие ни на какие другие. Джаго позвал Тревина и схватил Кэти за руку; вместе они двинулись к пещере, давая дракону возможность спокойно приземлиться. Зверь на несколько секунд застыл в воздухе и грациозно опустился на землю. Огромные когти вонзились в дерн, крылья сложились и прижались к стройному чешуйчатому телу.

Дракон опустил голову и вытянул шею. Двое мужчин покинули седло; первый помог второму, который казался намного старше. Джаго замахал им рукой, и они приблизились.

Один был рослый человек могучего сложения, похожий на штангиста, мрачный и словно чем-то озадаченный. Другой, в отличие от него, радостно приблизился к Кэти. Яркие одеяния старика развевались на ветру; его товарищ был облачен в более практичный костюм из кожи.

— Добро пожаловать в Пейлнок, Кэти Дауд, — любезно сказал старик. В его голосе чувствовался едва заметный испанский акцент. — Это Валис, а меня зовут Родриго Диез.

Она слегка растерянно кивнула, довольная, что хоть кто-то здесь ее понимает, и протянула руку.

— Роберт столько рассказывал о вас.

Старый испанец улыбнулся:

— Тогда, возможно, он говорил и о том, как здесь принято здороваться.

Он поднял обе ладони на уровень плеч и прижал их к ее ладоням.

— Так как там поживает свежеиспеченный Брат Дракона?

— Он в тюрьме, — ответила Кэти.

Ряды холодных металлических прутьев. Луч лунного света сочится в узкое зарешеченное окно и едва освещает край стульчака и раковину. Четыре койки, четыре тонких матраса, четыре грубых армейских одеяла — и никаких подушек. Пол, соответственно, цементный. На левой нижней койке — раскрытая потрепанная книжка в мягкой обложке.

По полу прополз черный таракан. Роберт невольно прервал размышления. Он уже успел изучить каждый квадратный дюйм этой проклятой камеры — и вот наконец что-то новое. Насекомое двинулось вдоль лунного луча и снова исчезло в темноте.

Вот и отлично, убил еще десять минут.

Он облокотился о стену напряженной спиной, тихонько постучал кончиками пальцев по холодной твердой поверхности. Раза три откинул голову назад, несильно ударяясь затылком. Окно напротив было расположено слишком высоко: чтобы выглянуть из него, Роберту пришлось подняться на цыпочки. Это была почти щель, около ярда в высоту и дюймов шесть в ширину. Человеку не пролезть ни за что. И все-таки окно закрывала решетка и стекло, пронизанное металлическими нитями.

Он едва смог различить луну, сияющую над крышами сонного Даудсвилла. Вершины деревьев были словно припорошены чем-то серебристым, листья дрожали от легкого ветерка.

Роберт облизал губы. Невольно подумалось о Скотте Силвере. Он вернулся из Пейлнока, надеясь раскрыть тайну, связанную с убийством друга. И вот — неудача. Только новые тайны, новые вопросы. Более чем когда-либо Роберт был уверен, что ответ следует искать в Пейлноке. Он прижался лицом к железным прутьям и снова посмотрел в окно, думая, удастся ли еще когда-нибудь вернуться в тот, другой мир.

Была последняя ночь полнолуния. Он снова поднял глаза. Луна плыла, медленно-медленно отклоняясь к западу и унося с собой его надежды. Он бессознательно потянулся к медальону… которого, конечно же, на месте не было. Силясь побороть отчаяние, он отвернулся от окна.

Прутья. Ряды прутьев. Раковина. Стульчак. Койки. Если бы разрешили читать — но нет, ровно в десять — команда выключить свет. Похоже, противный плюгавый надзиратель получает от этого удовольствие. Сиди здесь еще хоть кто-то, и то легче, но Роберт был в камере один.

Скотт. Он отчаянно скучал по своему другу.

Роберт расстегнул тонкую голубую форменную рубашку и, скомкав, бросил на койку. Семь дней. Уже семь дней здесь. Он прошелся по камере и начал выполнять первые движения Хэйян-ката, что в переводе означает «Спокойный дух». Он медленно, с ленивой грацией выбросил вперед кулак. Вот и все. Довольно мыслей. Довольно забот.

И все же он ощущал растущее напряжение. «Я могу сломать этот замок». Мысль промелькнула в сознании, словно молния, и в ней не было ни тени сомнения. Он замер, позабыв о своих упражнениях, балансируя на правой ноге и уже словно целясь в замок левым каблуком.

Но он не смел бежать. Оставалось лишь уговаривать себя успокоиться — впрочем, какие уж тут уговоры, когда ты заперт, словно дикий зверь в клетке. Он нахмурился и заставил себя расслабиться. Посмотрел на койки. Какую выбрать сегодня? Места более чем достаточно — располагайся! Наконец он рухнул на одну из нижних коек рядом с журналом и глубоко вздохнул.