Александра Миронова - Гамаюн

И когда наш верещащий от ужаса маг уже завершил заклинание, я сообразил, что там, куда он посылает эту силу, находится не только враг, но и тот, кого мы пришли спасать – Гамаюн. Когда я закричал, требуя остановить заклятие, было уже поздно, и Изначальный Свет обрушился туда, где был наш противник. Никогда не забуду тот звук, что донесся до наших ушей даже сквозь рев Творящей Стихии – такой вопль, пронзительный, отчаянный и страшный, может издать лишь человек, в ужасных, непостижимых муках переходящий в мир, где его уже не коснется ни позор, ни насмешка; это не проявление слабости, а истина в своем последнем проявлении – Смерть как она есть.

Маг оказался там первым, и тут же отшатнулся со сдавленным вскриком.

- Это… - растерянно мотал головой он, - это Гамаюн!

- Я знаю, что это он! Что с ним? – начали подходить остальные. Как только противник погиб, все его создания рассыпались в прах.

Маг только мотал головой и указывал вперед. У меня не было сил подойти ближе, я не хотел видеть того, что стало с ним. А когда все-таки взглянул, даже не понял сначала, что вижу - месиво бурого, серого, белого и красного, вздыбленная, вскопанная земля, изломанные ветви, какие-то лохмотья и пепел. А потом я понял, что это он, Гамаюн, засыпанный сором и прахом, но, кажется, целый. Только когда мы вдвоем с Туром – нашим рабом-полиглотом, здоровенным негром с дурным характером и щербатой улыбкой – стали вытаскивать его из-под всего этого мусора, увидели то, что сразу бросилось в глаза магу: крылья, изогнувшие его спину и изуродовавшие линию плечей, несоразмерно большие, неудобные, застревавшие среди корней и цеплявшиеся за ветки.

- Это Гамаюн, - еще раз попытался донести до нас истину маг. – Настоящий! – после этого его было уже не успокоить и не заткнуть.

Древняя, магическая раса, неточные сведения о которой можно найти лишь в нескольких трактатах. Когда-то, до людей, они населяли практически всю землю, но потом почему-то почти все исчезли. Их знания простирались выше звезд, они прозревали прошедшее и предстоящее, их крылья несли их над миром, а умы – над Вселенной.

- Гамаюн – дитя Света, так что мое заклинание, конечно же, не могло убить его, но, очевидно, нанесло некоторый ущерб, и он больше не смог поддерживать морок, что скрывал от нас его истинный облик, - суетился колдун. - Говорят, кровь этих существ может сделать любое заклинание в сотни раз более мощным, это драгоценный талисман, могущественнее, чем любой из созданных нашей, человеческой расой. Понятно, почему тот маг так им заинтересовался… Мы непременно должны сохранить этот экземпляр!

Меня неприятно передернуло:

- Не смей называть его «экземпляром», ты, недоучка! Ему-то это точно не понравится.

- Может, - в обычной своей манере растягивая слова, встрял Тур, - они потому и исчезли, что всем было дело до их кровушки, а? – и он послал нехороший взгляд нашему магу, явно намекая на то, что если тот не поумерит свой пыл, он сам сделает это насильственным методом.

Через несколько дней я узнал и другую историю.

Оправившись, Гамаюн вновь «спрятал» свои крылья, но отношение к нему изменилось: Имперский Город – многонациональная метрополия, принимающая всех людей, не зависимо от их цвета кожи, формы носа и разреза глаз (лишь бы они могли принести пользу Городу и Империи). Но чтобы с крыльями… Несколько дней отряд гудел как грозовая туча, готовая вот-вот обрушить на трепещущую землю громы и молнии, а потом все внезапно прекратилось, как будто и не было никакого напряжения. Оставалось лишь вздохнуть с облегчением, хотя мне, как командиру, конечно стоило самостоятельно разобраться в ситуации. Проблему же, пока я еще напряженно ворочал в голове разные варианты разрешения этой неприятной и опасной для команды ситуации, решил Тур, сразу и недвусмысленно дав понять, что Гамаюн находится под его опекой и защитой. Выходив нашего «птенца», он теперь буквально не расставался с ним, хотя раньше они не слишком ладили, поскольку Тур, на собственной шкуре познавший все прелести рабства, с презрением глядел на тех, кого считал «высокородными выскочками», не имеющим понятия о реальных тяготах жизни. А Гамаюн внешне вполне походил именно на такого «везунчика».

Такая перемена долго была бы для меня загадкой, но, зная любовь Тура к демонстрированию его – надо сказать, действительно обширных! – познаний о мире, а так же пользуясь статусом непререкаемого лидера и (что в данном случае оказалось гораздо важнее) хорошего его друга, я смог однажды ненавязчиво навести его на нужную тему.

Читать дальше