Джон Бетанкур - Заря Амбера

— Не делай этого! — предостерегающе произнесла она.

Я взглянул ей в лицо и обнаружил, что оно вдруг сделалось холодным и суровым. Возможно, эта процедура значила для нее куда больше, чем мне подумалось. Передо мной была не какая-нибудь гадалка, а сильная женщина, которая стремительно перешла к действиям и овладела ситуацией. Это меня восхитило. Я никогда не любил слабовольных дамочек. Если у женщины в душе огонь и сталь, это лишь добавляет страстности любовным делам.

— Почему? — поинтересовался я напрямик.

— Здесь и без того тесно. Лишний попутчик нам ни к чему. А если я допущу, чтобы он тебя уволок, отец будет взбешен.

— Ну, ладно, — сказал я, хоть и был сбит с толку. Так и быть, на этот раз я поверю, что Фреда действует исключительно в моих интересах. Я откинулся на спинку сиденья, скрестил руки и посмотрел на нее доверчивым взором. — Я вовсе не хочу доставлять тебе неприятности.

Фреда вздохнула и смягчилась.

— Да нет, не неприятности. Эйбер может оказаться… помехой. Да, вот верное слово. А сейчас нам помехи не нужны.

Я немного склонил голову набок и посмотрел на карты — как я надеялся, с безопасного расстояния. И чем больше я об этом думал, тем больше верил в то, что изображение Эйбера на самом деле шевельнулось. Но ведь карты не могут оживать!

И вдруг я понял, что после всех чудес, которым я был свидетелем за последние несколько часов, я готов принять что угодно.

Теперь мое внимание сосредоточилось на картах, разложенных на столе. Я пытался понять, что же видит в них Фреда. Все выпавшие карты оказались портретами неких мужчин. Пятеро из них, возможно, были мертвы. Четверо определенно были живы. Каким-то образом я узнал двоих мертвых — узнал и твердо был уверен, что они и вправду умерли. Однако же я никогда с ними не встречался. Из четырех живых я знал одного лишь Дворкина. Я внимательно всех рассмотрел и окончательно убедился, что никогда прежде не видал ни Эйбера, ни Локе, ни Фенна.

— Ты — предсказательница, — сказал я Фреде. — Что предвещает этот расклад?

— Я точно не уверена. — Фреда прикусила губу и оглядела миниатюрные портреты, ни на одном не задерживаясь взглядом надолго. — Здесь одни лишь люди — никаких ключей, никаких намеков на прошлое, настоящее или будущее место пребывания. Можно определенно сказать, что в надвигающихся событиях вся семья окажется связана с тобой, но сейчас, когда близится война, в этом нет ничего удивительного. Отец и все остальные, как живые, так и мертвые, играют в этом какую-то роль. Но какую?

— Это ты мне должна сказать.

Фреда похоже, и вправду была сильно озадачена. Она сидела нахмурившись и барабанила пальцами по крышке стола. Не приходилось сомневаться, что Фреда относилась к своему гаданию очень серьезно. В конце концов она со вздохом откинулась на спинку кресла.

— Я вижу больше вопросов, чем ответов, — созналась Фреда.

— Мне доставать еще карты?

— Еще одну. Обычно я не использую так много карт, гадая на кого-то, но в данном случае…

Я перевернул следующую. На ней изображено было место, где я никогда не бывал: мрачная крепость, наполовину захваченная ночной бурей, наполовину залитая ослепительным светом. Я сказал «наполовину», поскольку небо словно было расколото надвое: слева — темное полотнище, усыпанное звездами, а справа — ослепительное красно-желто-оранжевое небо. Больше всего правая сторона напоминала бутылку с разноцветным песком, который так перемешали, что можно разглядеть каждую песчинку, но нельзя сказать, какой же это цвет в целом.

Я ощутил покалывание в ладонях. Я не мог заставить себя смотреть на эту картинку дольше пары секунд — очень хотелось отвести взгляд. У меня возникло ощущение, что безумная эта картинка — вовсе не каприз художника, а реально существующее место… Место, где одновременно и день, и ночь, и холодно, и жарко, где не существует времен года, бесформенное и постоянно изменяющееся место. И оно мне не понравилось.

— Владения Хаоса? — промолвила Фреда. — Как странно! Им не полагалось очутиться здесь. Я даже не знала, что эта карта у меня сейчас с собой… Я не собиралась ее брать!

Так значит, это снова Хаос…

Не знаю, что там представляет собой этот дворец, но гостеприимным его не назовешь, решил я, содрогнувшись. Окружающие здания, очерченные молниями силуэты, сама его сущность — от этого всего у меня волоски на загривке встали дыбом, а на руках проступила гусиная кожа.

Повинуясь неясному порыву, я перевернул карту изображением вниз. И как только эта картинка со всеми ее противоестественными углами и потусторонней географией исчезла с глаз моих, я сразу же почувствовал себя лучше. Лишь сейчас я сообразил, что от одного только созерцания этой карты меня бросало в пот.