Стив Виттон - Кровь ангела

— Это, — сказал Ян, и в голосе его прозвучала нескрываемая гордость, — Ванья, моя невеста.

В свою очередь, он представил молодой женщине сначала Зару и затем Фалька, которому стало ясно, почему Ян до безумия влюблен в эту девушку.

Ванья была не классической красавицей, типом нередким при дворе Хоэнмута, а девушкой с естественной природной привлекательностью, лишенной всякого кокетства. Красивое лицо с маленьким веснушчатым вздернутым носиком и большими изумрудными глазами предавало ей очарование, длинные золотистого цвета волосы ниспадали волнами на плечи.

Когда она остановилась у стола и по ее лицу скользнула легкая улыбка, показалось, что помещение осветило солнце. Фальку осталось лишь втайне проклинать Яна. Чертов счастливчик, заполучить такую женщину!..

Ванья все так же нерешительно переступала с ноги на ногу.

— Даже не могу выразить, как я вам благодарна за все, что вы сделали для моего жениха, — сказала она, потупив глаза, как будто боялась посмотреть Заре и Фальку в глаза. — Без вас он был бы уже мертв, и я не знаю, как смогла бы жить без него.

Прежде чем Зара успела на это что-нибудь ответить, Фальк попытался взять ход разговора под контроль.

— Ах, об этом и говорить не стоит, — с великодушием отмахнулся он. — Когда мы увидели, как эти подлые негодяи насели на бедного Яна, мы, не задумываясь, вмешались. Хотя в нынешние времена далеко не каждый рискнет утверждать о себе, что он беспокоится о благе ближних. Не так ли, Зара?

Зара бросила пронизывающий взгляд на Фалька, который тот вряд ли заметил; все его внимание было приковано к молодой женщине, которая тем временем подарила ему благожелательную робкую улыбку.

— Примите мою благодарность, дорогой господин, — сказала она мягким, мелодичным голосом, который невольно напомнил Фальку дивное маскарелльское мобиле, [2] Маскарелльское мобиле — украшение интерьера, состоящее из металлических, бумажных, деревянных, кожаных полос или перьев, колышущихся в потоке воздуха. — Здесь и далее прим. пер. которое шевелил мягкий бриз. Затем она обратилась к Заре, и в больших зеленых глазах молодой женщины воительница увидела благодарность, уважение и — страх. Ванья изо всех сил старалась не выказать его, но Зара ощущала ее страх, как стакан в своей руке.

— Ян сказал, что вы в одиночку одолели головорезов. Он вам благодарен и за то, что вы согласились приехать сюда, чтобы помочь нам.

Фальк пренебрежительно фыркнул и обвел глазами помещение; казалось, что с того момента, как пришли Ян с Ваньей, разговоры стали тише, а уши присутствующих сделались больше, но по-прежнему никто не решался смотреть на них открыто.

— Что же, если дело обстоит таким образом, то большинство мурбрукцев великолепно умеют хранить свою благодарность при себе.

— Вы не должны обижаться за их сдержанность, господин, — успокаивающим голосом сказала Ванья. — Люди у нас сердечные, добрые и очень гостеприимные, но после всего случившегося… — Она немного помедлила, подыскивая правильные слова. — С тех пор как стал нападать зверь, в Мурбруке многое изменилось. Двери, которые прежде всегда стояли открытыми, закрыты на засовы, никто больше не улыбается и не находит для другого приветливых слов. А на каждого, кто еще не потерял никого, глядят с подозрением, как будто он с чудовищем в сговоре. Страх, скорбь и отчаяние лишили людей жизненной энергии и стойкости, словно затяжная болезнь.

Ее голос дрожал. Зара не могла ставить ей это в вину — ее жизнь и все, что до сих пор для нее было важным, с каждым очередным мертвецом разрушались, уносились течением, как бревна сплавного леса в бурном потоке. Отчаяние девушки было так понятно, так… человечно.

Зара заглянула молодой женщине прямо в глаза и сказала:

— Если бестия — болезнь, то я стану лекарством!

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Фальк прервал паузу и подвинул Ванье стул.

— Не хотите ли присесть, мадемуазель? Быть стойким — это, конечно, добродетель, но иногда можно и согрешить.

Он дерзко улыбался, изо всех сил стараясь произвести впечатление на девушку.

— Спасибо.

Пока Ванья с улыбкой благодарности устраивалась поудобнее на стуле, Фальк незаметно потянул Яна в сторону.

— Бог ты мой, — прошептал он ему в ухо. — Ты — счастливая свинья…

Он с трудом оторвал взгляд от Ваньи.

— У твоей любимой случайно нет сестры?

Кажется, впервые с тех пор, как они встретились, Ян позволил себе улыбнуться: