Вирк Вормель - Ланселот. Грааль

И девушка крепко сжала его руку, давая рыцарю понять, что она готова.

-Хорошо. Я из всех сил буду стараться не отставать от тебя.

Кивает она в ответ.

Все равно, Гвиневра не боец. Она может исцелить Ланселота, но не сражаться бок о бок с ним. Ланселот тоже это понимает… но, все же, хочет прорваться…

-СЕЙЧАС!

Не отпуская руку королевы, Ланселот разворачивается, и бежит к выходу. Реакции Гвиневры хватило, чтобы среагировать на резкий выкрик.

Оба рыцаря так же реагируют на его действия.

Лязг стали за спиной Ланселота удивил его. Он, как и королева, обернулись, чтобы посмотреть, что произошло.

Меч, летевший в них, был отражен желтым руническим копьем. А отбитый клинок тут же исчезает, словно был простой обманкой.

Теперь Айрондайт переместился чуть вперед. Его тело закрывало Ланселота и Гвиневру. Копье было готово к новой атаке.

-Твой враг — это та сопля сзади!- возмущается Туктаривэ, явно не ожидавшая подлого предательства.

-Я передумал,- спокойно говорит Красный, всматриваясь в созданное за спиной драконихи оружие.- Мне надоело это все. Вся твоя ложь.

-Красный…

…Ланселот настолько поражен, что слова едва слетают с его губ…

-…ты ведь понимаешь, что схватка один на один…

-Не пойми меня неправильно. Я объединяюсь не с вами. Я…

Красный рванул вперед, замахиваясь копьем для рубящей атаки.

-…объединяюсь со своими убеждениями!

Его оружие почти достигло брони Золотой. Ее драконья реакция и чувство предвидения были развиты куда лучше, чем у Айрондайта. Она смогла отскочить, уклонившись и от первой атаки, и от второй.

-Хм…- в голосе Туктаривэ слышатся неподдельные нотки удивления.- Хочешь разорвать контракт, скрепленный кровью, когда почти достиг бессмертия?

-Мое имя и так вписано в историю!- вскрикнул Айрондайт, вновь атакуя Золотую.- Такие как я не заинтересованы в бесконечном существовании!

Ей вновь удалось уйти от удара, всего лишь подавшись влево. Гае Бюид даже не задел ее доспехов.

А вот сама Туктаривэ смогла отогнать от себя Красного. Она создала в руке клинок, и намеренно медленно атаковала Айрондайта. Ему пришлось защититься и поменять позицию, ибо та, которая получалась после отражения не была выгодна для дальнейшей атаки.

Он отпрыгнул чуть назад, вновь загородив ошарашенных Ланселота и Гвиневру.

-Ты псих! Она тебя…

Не успел Ланселот попросить Красного быть осторожнее, как тот сам прервал его крик.

-Заткнись и убирайся отсюда! Кто ты такой, чтобы давать мне советы? Не думай, что, защищая вас, я встаю на твою сторону! Вот поэтому-то я и не люблю благородных рыцарей, которых все мнят образцом подражания!

Красный сам подталкивает их к бегству.

Ланселот не хочет упускать такой шанс, и уже уходя, он оборачивается и смотрит в спину Красному.

-Удачи. Я верну этот долг.

И, схватив Гвиневру за руку, он выбегает из подземелья.

-Твою мать, Айрондайт,- на лице Туктаривэ мелькает неестественная улыбка.- Они ушли.

Она просто наблюдала за их побегом ничего не предпринимая.

-Сука! Значит ты изначально планировала дать им уйти!?

-Естественно. Для призыва еще нужна чешуя патриарха и праматери драконов. Праматерь тут. А вот патриарха можно вызвать только сразившись с Ланселотом. И желательно сделать это на открытой местности, чтобы Найтстаэ было куда приземляться.

-Значит все идет по твоему плану… мразь…

-Даже если бы ты их не отпустил, я поступила бы так же. Стоит поблагодарить тебя, Эхнатон. Такая развязка просто идеальна для меня.

Дистанция между ними сокращается.

Но не успевает Красный предпринять хоть что-то, как его сковывает невидимая для глаза магия. Он даже почувствовать ее не может, не то что освободиться.

Тело фиксируется настолько хорошо, что даже пальцем пошевелить не получается.

Телекинез.

Это — одно из сильнейших заклинаний праматери бронзовой стаи.

Ее рука касается одного из клинков висящих сзади. Латная перчатка крепко сжимает рукоять.

Оглядывая предателя с ног до головы, Туктаривэ прицеливается…

А Красный не может поверить своим глазам…

Туктаривэ держит в руках меч фараонов… тот самый меч, который когда-то держал сам Эхнатон.

Но Красный лишь усмехается. Для него нет ничего более заветного, чем умереть от своего собственного меча.

Клинок пробивает его грудную клетку.

Стерпев боль, Красный рыцарь смотрит на улыбающуюся Туктаривэ.

Это уже вторая смерть для его тела. Больше душе Эхнатона в этой эпохе не было отведено ни минуты.