Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.

В сгущавшихся сумерках Ли гнал своего коня все быстрее и быстрее. На боках животного выступила пена, но дзи не мог поддаться жалости в такой момент. Еще полсотни всадников неотрывно следовали за ним по пятам.

Обгорелые остатки хутора на вершине холма напоминали в лучах заката изломанные ребра огромного животного, разорванного на куски сворой падальщиков. Но, несмотря на печальный вид, вокруг заброшенного поселения пылали костры, а значит, не все еще было потеряно.

Конные воины с гиканьем налетели на лагерь карликов, опрокидывая палатки и раздавая направо и налево удары обоюдоострых мечей. Вспыхнувшая суматоха, позволила всадникам почти беспрепятственно пробраться к остаткам частокола.

И хотя Ли очень надеялся на это, он все равно был сильно удивлен тому, как много манеритов сумели уцелеть. На подкашивающихся ногах, с багровыми пятнами на лицах, они выходили навстречу дзи, устало салютуя, и искренне улыбаясь. А потом оправившиеся карабакуру нанесли ответный удар.

В потемках лошадь под Ли рухнула то ли от чьего удара, то ли просто запнувшись от усталости. Выронив копье, дзи потянулся к мечу, когда из темени прямо на него вылетели сразу трое врагов. После тяжелого дня рукоять родового меча Юэ, казавшаяся раньше всегда удобной и ладной, сразу стала какой–то тяжелой и скользкой. Ограничиваясь лишь защитой, Ли вынужден был пятиться и отступать, пока вокруг холодным лязгом железа и гортанными криками разгоралась очередная схватка.

Он сумел ранить одного из противников, но его место, сразу же, заняли еще двое с длинным тяжелым копьем, печально знакомым для дзи. Уже первый стремительный удар Ли не сумел как следует отразить, и наконечник скрипнул о нагрудную пластину, опрокидывая человека навзничь.

— Тайпэн ранен! — крикнул кто–то совсем рядом.

Второй удар должен был быть смертельным. Древко с отточенной сталью на конце метнулось вперед, но между Ли и его врагами возникла размытая тень. Глухой чавкающий звук, напоминающий тот, с которым вертел проходит сквозь тушу, заставил дзи вздрогнуть. В лицо Ли брызнула теплая кровь, на мгновение окончательно его ослепив. Сдавленное манеритское ругательство прервал властный голос командира Ногая:

— Тайпэн ранен! Защищайте тайпэна!

Сверху на Ли навалилось что–то тяжелое, вокруг с удвоенной яростью засвистели сабли и мечи. Протерев глаза, дзи с трудом выбрался из–под своего укрытия, которым оказался невысокий нукер, пронзенный насквозь тем самым копьем, которое предназначалось Ли. Кочевник был все еще жив. Откашливаясь кровью, он вдруг расхохотался и, покосившись на дзи, с отдышкой произнес:

— Да уж… если честно, то совсем не так… представлял я себе свое искупление.

Спасенный лишь подавленно промолчал. Ли узнал в лицо и по голосу того, кто обменял его жизнь на свою собственную. Правая рука умирающего нукера, к которой был привязан небольшой круглый щит, заканчивалась едва зарубцевавшейся культей.

— Эй, тайпэн, пообещай мне кое–что…

Манерит снова закашлялся, и дзи склонился над ним, помогая перевернуться на бок.

— Все что будет в моих силах.

— Передай… кагану Торгутаю, что… его нукер Радгай умер достойно… смыв пятно позора с чести родного кочевья… потом и кровью.

— Я скажу ему, что Радгай умер как настоящий батыр, — тихо ответил Ли и медленно закрыл глаза сыну степей, остановившиеся навечно, как и его сердце. — А еще я добавлю, что для меня было честью познакомиться с ним.

Ногай и Сулика–нойон, чье лицо было залито кровью из–за рассеченной брови, вышли из темноты, замерев перед дзи, склонившимся над телом.

— Вроде бы всех разогнали, — сообщил начальник стражи с явным сожалением в голосе.

— Очень хотелось бы верить, — печально вздохнул Ли и, сморгнув горячие слезы, поднялся в полный рост. — Может быть, нам и вправду повезет дотянуть до весны, как думаете?

— Дотянем, куда ж мы теперь денемся, — стальные зубы Ногая тускло сверкнули в отсвете далеких костров.

В большой закусочной, возвышавшейся своей широкой черепичной крышей в глубине ремесленного района Ланьчжоу, всегда было шумно и оживленно. Пшеничная водка осхе, ягодные и травяные настойки, яичная лапша, отваренная в мясном бульоне, и рисовая каша с десятком разнообразных приправ, начиная от сушеного винограда и заканчивая свежим рачьим мясом из специального пруда на заднем дворе заведения, всегда пользовались устойчивым спросом среди мастеровых и их многочисленных помощников. Сидя на втором этаже в огромном зале за низкими столами, расставленными среди массивных квадратных опор, многолюдные компании в любое время суток предавались веселым разговорам и воздавали должное непритязательным яствам.