Андрей Уланов - Сложный выбор

Последнюю фразу комендант произнес тем же устало-равнодушным тоном, и поверивший в свою удачу перебежчик слишком поздно почуял неладное. Когда же до него дошел смысл сказанного, было уже поздно — подхватив «йоркен», ленок быстро и ловко, словно на учебном плацу перед когортой, выполнил «штыком коли», напоследок провернув лезвие. «Крашенный», выпучив глаза, попытался зажать рану ладонями, завалился на бок и, несколько раз дернувшись, затих.

Ленок, отойдя на пару шагов, несколько раз воткнул штык в землю и перебросил винтовку капралу.

— Оттащите эту падаль ярдов на сто! — приказал он. — Пусть его новые братья-падальщики поужинают.

Возвращаться назад, через толпу, не хотелось. По лестнице у ворот он поднялся на стену и начал обходить её, «дабы внушить видом своим бодрость духа подчиненным», как говорилось в соответствующем разделе устава. Как он и ожидал, бодрость духа была на уровне чуть ниже похоронного — усталые тени у бойниц чаще всего даже не замечали подходившего коменданта, лишь после прямого к ним обращения отзываясь дежурными: «да, сэр, так точно, сэр». Впрочем, Ленок и не ждал, что его солдаты будут вести себя в стиле древних героев. Хвала Единому, обошлось без паникёров, сейчас один заполошный вскрик обернулся бы искрой в пороховом погребе. В Пограничном Легионе быстро привыкали к мысли, что Ангел Смерти ходит рядом, то и дело тыкая в кого-то костлявым пальцем.

Комендант собирался обойти по периметру весь форт, но вид болтавшегося у второй угловой башни трапа заставил его передумать. Ухватившись за перекладину, Ленок принялся карабкаться вверх.

— Добро пожаловать на борт, сэр! — мичман О’Шиннах перегнулся через фальшборт и, схватив коменданта за руку, сильным рывком буквально забросил его на палубу. — Решили прокатиться с ветерком?

— Проветриться, — буркнул комендант. Шхуна висела футах в тридцати над землей, и легкий ветерок сдувал хотя бы часть «ароматов». — И поговорить. У тебя ведь была своя каюта?

— Конура, — мичман отмерил большим и указательным пальцами примерно дюйм каната, — для корабельных тараканов. Если желаете поговорить, можем пройти на бак, лишних ушей там нет. Матросы храпят в кубрике, их и пушечный залп едва ли подымет.

Ну да, подумал комендант, они могут спать спокойно — счастливцы, вытянувшие выигрышный билет в лотерее судьбы.

— Бак — это где?

— Виноват, сэр, — О’Шиннах рассмеялся, — все время забываю, что вы, сухопутные крысы, не отличаете фок от грота. Бак — это нос, а нос у корабля там, где нет рулей... хотя с этими новыми летающими посудинами уже ни в чем нельзя быть уверенным. Короче, это там, — указал он куда-то вперед, где в совершеннейшем, на взгляд коменданта, хаосе переплелись веревки с тряпками. — Пойдем.

На «ты» они были со вчерашнего вечера — когда «Каракатица» впервые появилась над фортом, и мичман, по его собственному выражению, «вывалил в подол» коменданта шесть десятков спасенных переселенцев. Шхуна успела сделать еще два рейса, прежде чем дымные столбы от горящих поселений окружили форт со всех сторон.

Ленок двинулся следом за мичманом — медленно и осторожно, старательно выбирая место для следующего шага и уклоняясь от веревочной паутины.

— Закуришь? — О’Шиннах кивнул на бочонок с желтым песком, щедро перемешанным с табачной золой.

— Не, — комендант вздохнул, — бросил два года обратно. Хороший табак в этих краях бывает реже, чем снег, а дымить местный самосад, луженая глотка нужна.

— Тогда вот, глотни, — мичман протянул Леноку плоскую флягу в кожаном чехле. Чуть поколебавшись, тот взял, сделал глоток... и еще один... с трудом заставив себя оторваться после пятого. Теплая кисловатая влага сейчас казалась вкуснее самых изысканных напитков.

— Спасибо.

— Пройдоха Шеп, наш кок, уверяет, что это пойло спасает от цинги, — сказал мичман, пряча флягу. — Зубы у него и впрямь целые... кроме трех передних, что выбили табуреткой в кабаке, так что народ хоть кривится, но пьет. Но это так, к слову, Ты ведь карабкался сюда не за этим.

— Не за этим, — подтвердил комендант. — Я хочу знать, сто ты думаешь о нашем положении?

— А зачем тебе, — О’Шиннах, схватившись за трос, наклонился и сплюнул за борт, — мое глубоко нецензурное мнение? Любой из твоих капралов может загнуть вперехлест куда почище меня.

— Мои капралы не заканчивали даже приходских школ, — мысленно Ленок усмехнулся, вспомнив, как седые ветераны прихлдили к нему с просьбой «черкнуть хоть пару слов додому», — да и я свой патент получил не на экзамене. Из нас двоих именно ты настоящий «офицер и джентльмен».