Ольга Силаева - Кровь королей

- Да, но...

Хрис направил факел вниз. Доски, устилавшие коридор, поблескивали остатками лака, но чернота за ними не имела ни глубины, ни очертаний. Туннель обрывался в никуда.

- Там не пройти, - словно убеждая саму себя, сказала Дора. - Верно?

- Подожди...

Хрис наклонился вперед, и Дора увидела другой край. Всего лишь в трех шагах коридор продолжался, но эти шаги вели над пропастью.

Туда не пройти, мысленно воззвала Дора к тому, что толкало ее туда. Не пройти!

Хрис перевел взгляд с пропасти на Дору.

- Что-то тебя туда толкает, - повторил он.

- Я не помню... - Дора обхватила голову. - Мне снилось, там лежит что-то важное, но...

Без слов Хрис передал факел Доре, наклонился и с усилием выдрал доску из пола.

- Хрис! Что ты делаешь?

- Девушке по имени Равель не снятся сны просто так, - коротко ответил Хрис.

Он перебросил доску через пропасть, забрал у Доры факел и шагнул вперед. Легко пройдя по доске, эльф исчез за углом.

Дора затаила дыхание. Прошла минута, потом другая...

- Хрис! - наконец позвала она. - Что там?

- Здесь... кабинет, - не сразу послышался голос Хриса. - Записи. Кажется, это записи Рилла.

- Что там написано?

Ответа не было.

- Хрис, что на них? - повысила голос Дора.

Молчание. Дора стояла одна в полной темноте.

- Я сейчас приду, - наконец сказала она.

- Не нужно. Я уже возвращаюсь.

Отсвет факела снова показался за углом. Хрис появился в поле зрения Доры, очень бледный. В его левой руке желтел ворох растрепанных бумаг. Ветра в подземелье не было, но Доре вдруг показалось, что они шевелятся, будто чудовищная многоножка.

Доска хрустнула под весом Хриса, но он уже перешел обратно.

- Идем, - сказал он Доре, запихивая бумаги за пазуху. - Коронация уже вот-вот.

- Что там было?

Хрис покачал головой.

- Не сейчас. Давай сначала справимся с твоим отцом.

- Я хочу знать сейчас. Что там было?

- Дора... - Хрис отступил на шаг. - Тебе это не нужно. Не сегодня.

Дора схватила его за руку, разворачивая к себе. Лицо Хриса напоминало маску.

- Хрис, - выпалила она. - Что. Там. Было?

Хрис глубоко вздохнул.

- Бессмертие Рилла.

- Бессмертие?

- Да. - Хрис прерывисто вздохнул. - Но не только для него.

Дора сжала его руку.

- А для кого тогда? Хрис, да говори же!

- Для кого угодно, - сказал Хрис. - Если в твоих жилах хоть капля крови фэйри.

- То есть и для меня тоже?

- Да. И для Шейры. И даже для Ясена.

- И для тебя.

Хрис промолчал. Дора сглотнула.

- А... цена?

- Такая же, как и для Рилла, - холодно сказал Хрис. - Чья-то жизнь. Не обязательно жизнь сына или дочери. Рилл - исключение: он наследник первой королевы. Но всякому другому достаточно убить такое же существо с кровью фэйри.

- И любой эльф сможет стать бессмертным, убив другого эльфа?

- В том числе.

Дора на миг прикрыла глаза. Хрис осторожно высвободил руку.

- Я узнал еще одно, - почти виновато сказал он. - Рилл не просто хочет занять тело Реза. Для того, чтобы обрести бессмертие, он уже должен был убить кого-то из твоих братьев или сестер. Может быть, и не одного.

В ушах девушки зазвенели слова Шейры: "Думаешь, мне не хотелось иметь бессмертного любовника? Да еще такого, который мог достать бессмертие мне самой?"

Дора судорожно уцепилась за стену.

- Рилл уже убивал своих детей? А Шейра... Шейра знала?

- Разумеется.

Дора сжала кулаки.

- Идем, - чужим голосом сказала она. - Второй поворот направо.

Она быстро шагнула вперед, но Хрис остановил ее, положив руку ей за плечо. Свет факела замигал, словно умирающий фонарь на ветру, но эльф, казалось, не обращал внимания. Его глаза снова светились в темноте.

- Шейра убивала, - сказал он. - И убьет еще. Будь осторожна.

- Я помню, - эхом отозвалась Дора. Она смотрела в темноту.

Хрис со вздохом опустил руку.

Коридор расширялся: здесь и там вязь рисунков тянулась по стене. Во сне Дора не замечала этих надписей, но сейчас каждый символ впечатывался ей в память, как яркие листы карт, что она рисовала в обители. Какая работа, подумала Дора. Столько лет изощренного, мучительного труда, проблесков и неудач, напряжения всех сил, боли и падений. Древние манускрипты, эльфийские ритуалы, годы поисков и наблюдений за своей кровью, вдохи и выдохи в пару жарких ягод, приливы и отливы живого тела... терпеливые дни и ночи с дневниками и заметками. Неужели ее отец ни на миг не почувствовал, что это неправильно?

Ботинки нажимали на скрипящие доски, как палец лекаря - на гнилой зуб. Доски сменились голыми камнями: руны на стенах исчезли. Наконец впереди показался свет.