Мэрион Брэдли - Два завоевателя

— Как ты себя чувствуешь?

Только разжав губы, услышав собственный голос, он внезапно осознал, что чужак не сможет понять его. Это была бы невероятная удача, если бы пришелец оказался из местных, с холмов Киллгард, и приходился родственником ди Астуриен. В это трудно было поверить — просто невозможно! — что без родственной связи они оказались так схожи. Кожа гостя выглядела чуть смуглее, словно солнце в его краях жжет куда сильнее, чем у них на Дарковере. Здесь светило большое-большое, но очень мягкое, доброе… Но как так может быть? Солнце, везде солнце, откуда бы он ни появился. Солнце на Дарковере одно, откуда другому взяться? Однако ему вспомнилась картинка, виданная им во время магического сеанса, — спирали, состоящие из множества светящихся точек, а точки эти при ближайшем рассмотрении оказались раскаленными шарами, и такой шар явил себя солнцем в небе, где висела всего одна луна. Бард даже отпрянул — откуда эти картинки? Не видел он их во время сеанса! Почему он решил, что эти спиральные туманности называются — и не выговорить сразу! — галактиками?.. Тут было не до шуток. Это уже встревожило его по-настоящему. Вот уж чего никак не хотелось бесконечно переживать — пережевывать? — чужие жизненные впечатления, тащить весь груз сделанного и несделанного этим мужчиной, греховного и доброго. Если оно было!..

Чужак ответил на чужом языке. Никто в комнате его не понял, об этом Бард сразу догадался, глядя на вытянувшееся разочарованное лицо отца, однако он, Бард ди Астуриен, Киллгардский Волк, отлично разобрал, что хотел сказать незнакомец. Это перепугало его еще больше. Значит, незримая связь между ними еще прочнее, чем он мог подумать!

— Хреново чувствую. Как в аду! А как бы ты хотел? Что со мной случилось? Я попал в торнадо? Кто ты, дьявол тебя возьми? Ты — я?! Но это невозможно. Дьявольщина?!

Бард отрицательно покачал головой:

— Я не дьявол и ничего общего с ним не имею.

— Тогда кто же ты? Что это? Как это случилось?

— Ты узнаешь об этом позже, — ответил Бард и, почувствовав, что незнакомец зашевелился, попытался встать, легонько надавил ему на голову. — Лежи спокойно. Как тебя зовут?

— Пол, — слабо отозвался человек. — Пол Харел. — Затем, потеряв сознание, вновь опустился на пол. Подошел ларанцу и осмотрел чужака.

— С ним все в порядке, — отозвался он на немой вопрос Барда. — Просто для его переноса потребовалось большое количество энергии.

— Позовите старого Гвина, чтобы он помог перенести чужака. Ему можно доверять как самому себе.

Когда коридом появился, они вдвоем с ларанцу перенесли двойника в старые апартаменты Барда, положили на кровать под балдахином. Дом Рафаэль закрыл дверь, хотя особой необходимости в том не было — ларанцу уверил господина, что этот человек проспит по крайней мере сутки, а то и больше.

Они вернулись. Дом Рафаэль проводил лерони в соседнюю комнату, где старый управляющий уже накрыл стол и приготовил горячий ужин. Тут же стояли графины с вином. Бард, уже успокоившись, как-то примирившись со случившимся, попытался заговорить с отцом. Ему было страшно любопытно, как это все удалось, однако отец не ответил, и когда Бард попытался войти с ним в мысленный контакт, то почувствовал, что дом Рафаэль наглухо закрылся. Это было еще загадочней! Почему он не хочет с ним разговаривать?

— Пожалуйста, это все, друзья, приготовлено для вас. Еда, напитки… — Старик широко повел рукой. — Я сам когда-то был ларанцу, знаю, какой после такой работы мучает голод, как хочется пить. Садитесь, садитесь… Надо подкрепиться… Комнаты для вас уже приготовлены, там вы сможете спокойно отдохнуть. Сколько пожелаете…

Трое лерони весело расселись за столом, разлили вино по бокалам. Бард тоже было двинулся к столу, его, как и других, мучила жажда, однако отец железной хваткой сжал его запястье и не позволил даже с места сдвинуться. В этот момент одна из женщин страшно вскрикнула и через несколько мгновений без чувств рухнула на пол. На лице у нее еще стыло изумленное выражение. Ларанцу, успевший изрядно глотнуть из бокала, начал отплевываться, но было поздно.

«Отрава» , — догадался Бард, — но зачем?» Тут его пронзил ужас — еще бы шаг, и он тоже отхлебнул это зелье. Вторая лерони молча, с упреком глянула на господина — из ее сознания хлестал ужас. Она отпила очень мало, ей удалось вызвать у себя рвоту, и во взгляде ее мелькнула радость.

Бард растерялся — женщина была так молода и достаточно привлекательна. Чувствуя его смущение, она бросилась к ногам Барда.