Александр Волков - Владигор. Князь-призрак

Берсень не ответил. Он сидел под самой дверью, намотав кандальную цепь на костлявый кулак и подогнув под себя худые жилистые ноги.

— Эй, ты! — с угрозой в голосе повторил Ракел. — Помер ты, что ли?..

Он поводил факелом из стороны в сторону, стараясь осветить углы каморки. Владигор переглянулся с Берсенем и дал ему знак молчать.

— Ох, опять мне падаль выгребать! — проворчал он и, подойдя к бадье, сильно тряхнул слегка провисшую цепь.

— Ну, чего там? Прибил ты его, Ракел? — донесся сверху вкрадчивый шепот Ерыги.

— Сам сдох, — буркнул Ракел. — Ключи мне брось и готовься падаль тащить!

— Кто ж там отмучился? — запричитал Ерыга, со звоном отстегивая от пояса связку ключей.

— А я почем знаю? — поморщился Ракел, на лету подхватив брошенную сверху связку. — Поднимете и сами посмотрите, я тут у вас человек новый.

— Узнаешь его сейчас, как же, — ответил Ерыга. — Это по грамотам смотреть надо: когда посадили? в какую камеру? за что?..

— За что же вы сажаете? — усмехнулся Ракел, подходя к двери камеры и на ходу выбирая из связки нужный ключ, — за то, что посмотрел косо? Соплю перед двором в неурочный час выбил?..

— А это не твоего ума дело! — строго оборвал его сверху Ерыга. — Тебе за что платят? За службу, а не за то, чтоб ты языком трепал!

Пока они так переругивались, Берсень, изрядно воспрянувший не только духом, но и телом, тихо подполз к своему тюфяку, отвернул его от стенки, пошатал пальцами широкий плоский камень и вынул его из кладки. За камнем открылось темное прямоугольное отверстие, куда при некотором усилии вполне мог бы втиснуться человек Владигоровой комплекции. С этого момента князь и старый узник стали понимать друг друга без слов, и к тому моменту, когда Ракел вложил в скважину ключ, Владигор уже скрылся в нише, а Берсень, изображая из себя доходягу, привалился к стене под самой дверью.

— Ох, дурачье, дурачье!.. — продолжал ворчать Ракел, со скрипом открывая низкую тяжелую дверцу и выставляя перед собой руку с факелом. — И почто людей морят?..

С этими словами он пригнул голову, переступил порог и едва не упал, споткнувшись о вытянутые ноги бездыханного с виду узника.

— Да Перун тебя забодай! — выругался Ракел. — Не мог на собственном тюфяке сдохнуть как человек? Пополз еще куда-то, глиста дождевая!

Он нашарил железные обручи кандалов на запястьях Берсеня, поочередно потыкал ключом в замки, а когда ключ намертво увяз в многолетней ржавчине, выдернул из ножен меч и одним ударом перерубил валявшиеся за полу цепи.

— А Ерыга-то каков хитрец! — бормотал Ракел, подхватывая на руки легкое тело Берсеня. — Говорит: вора поймал! Вора поймал! Сам с мертвяком возиться не захотел, вот и выдумал небылицу… Крути ворот, пьяная твоя харя!

Он бросил тело узника в бадью, и она, мерно покачиваясь, потащилась вверх.

— Ты там этого… Этого ищи! — проорал Ерыга, перекрывая скрип ворота. — Осип! Осип, коровья чума, вылазь, а то хуже будет!

— Да нет тут никакого Осипа! — яростно рявкнул в ответ Ракел. — Парил ты мне мозги, чтоб самому об мертвяка рук не марать!..

— Да какой он мертвяк! Он теп… — Но тут голос Ерыги перешел в хрип, ворот начал раскручиваться, и бадья с грохотом полетела вниз.

Ракел мгновенно отскочил в сторону, выхватил меч и развернулся лицом к камере, на пороге которой уже стоял Владигор.

— Так это ты воду мутишь, Осип? — зло усмехнулся Ракел, покачиваясь на полусогнутых ногах. — Ловко ты нас провел! Небось уже придушил Ерыгу? Да туда ему и дорога. Собаке собачья смерть, так я говорю, Осип?

Впрочем, ответа на свой вопрос Ракел, по-видимому, не ждал, да и разговор вел как бы между делом: болтал, усмехался и тем временем так лихо крутил перед собой меч, что он образовывал сплошной круг, слабо блистающий в клочковатом свете факела. Сам же факел находился в руке князя, выдернувшего его из стенного кольца при выходе из камеры.

— Ну вот что, Осип, — сказал Ракел, продолжая вращать перед собой меч и неприметно надвигаясь на Владигора, — помещеньице-то освободилось, так что ты уж посиди там, будь ласка, а я пока поднимусь, велю тебе ушицы подать, медку кружечку…

— Кушали вашу ушицу, премного благодарны, — сказал князь, не сводя глаз со своего противника.

— Кончай гавкать, пес! Пшел в конуру! — зло процедил Ракел сквозь зубы. — Со мной так долго еще никто не трепался!..

— В самом деле, чего зря языками колотить! Давай ближе к делу! — усмехнулся князь.

Команды убить пленника Ракел, по-видимому, не получил и поэтому крутил своим мечом больше для острастки. В ответ на Владигорову насмешку он вогнал меч в ножны, сорвал с пояса меховую колотушку и с силой запустил ее в голову князя. Все случилось так быстро, что Владигор едва успел увернуться, но тотчас выставил перед собой левую ладонь, предупреждая страшный удар Ракелова кулака. Правая рука князя была занята факелом, и потому он ударил Ракела ногой под мышку. Удар пришелся в шнуровку между нагрудником и наборным спинным щитком. Ракел отшатнулся, но князь перехватил его запястье, с силой дернул на себя и увел вниз, одновременно скручивая его правую руку посолонь. Левой Ракел попытался достать до рукоятки меча, но к тому времени, когда его пальцы коснулись кованого медного набалдашника, князь развернул его спиной к себе и, не выпуская факела, ударил локтем в позвоночник между лопатками.