Larka - Волки

— Толком не разобрал, — озабоченно ответил лорд, чутко поводя во все стороны арбалетом и всё же неким наитием выбрав одно. — Птицы не настолько сообразит…

— На деревья! — по напряжённым нервам так хлестнул зычный, во всю мощь лёгких возглас Ларса, что Ивица даже подпрыгнула с перепугу.

— Что за… — однако не успела она даже выразить всю глубину своего возмущения — нельзя же так пугать честной народ — как ло Эрик подхватил её, прямо полуодетую.

Швырнул влево-вверх, и волшебница едва успела ухватиться за нижние, сухие и полуобломанные ветви старой сосны. Ого — почти на середину забросил!

Рядом и чуть ниже о ствол глухо шмякнулась Дина. Зашипев от боли в разодранной сучком руке, девица вцепилась в ветки побелевшими от напряжения руками. Она ещё только вдыхала воздуха, чтоб разразиться потоком вовсе неприличествующей благородной девице брани, однако на соседнее дерево уже белкой взлетел и сам лорд.

— Смотрите… — тихонько шикнул он, скосив глаза вниз.

Ой, мамоньки! Ивица едва дышала от некоего пронизывающего всё сознание настолько мерзостного ощущения, что прямо выворачивало наизнанку. Так не тошнило даже когда она работала с заклятьями, непосредственно воздействующими на человеческое естество. И всё же волшебница пересилила себя — морщась и слабо отдуваясь, она осторожно наклонила лицо и посмотрела вниз, на показавшуюся сейчас столь ненадёжной и опасной землю.

Слады. Гадость и пакость, между нами говоря, просто редкостная. Красно-стальные паучищи с туловищем размером с хорошую подушку почти бесшумно скользили по лесу, деловито перебирая суставчатыми лапками. При этом они еле слышно, на пределе восприятия, попискивали своими так нестерпимо высокими голосами, что мураши по спине побежали ещё те.

Разумеется, Ивице случалось видеть эту мерзость в естественной, так сказать, и не только среде обитания — но удовольствия это ей никак не доставило. Пауки они и есть пауки. И привычки те же отвратительные, паучьи. Правда, сейчас сладам положено было бы спать в своих наглухо запечатанных и весьма умело замаскированных подземных норах — но похоже, что внизу сорвался с места целый посёлок этих тварей.

С ненавистью и содроганием, Ивица с безопасной высоты следила, как слады сучат лапками, ощупывая сваленную в груду поклажу — единственное отличие их от маленьких но от того не менее мерзких пауков заключалось в том, что эти по крайней мере не лазают отчего-то по деревьям. Да и людей с их шумом и вонью не очень-то жалуют — предпочитают жить где-нибудь в глухомани. Подальше, в предгорьях, где вдоволь холмов для их нор и места для сплетаемых сладами широких сетей.

Призадумавшись, кто или что могло бы выгнать паучье племя из обжитых мест, волшебница всё же не нашла ответа. О боги, но до чего же мерзко! Ивица зажмурилась — но так стало ещё хуже. Вновь раскрыв глаза, она посмотрела на белую от ужаса Дину, на хмурого и озабоченного лорда, который довольно комфортно устроился на развилке другой сосны.

Отсюда оказались видны и Ларс с Денером. Оба разом позабыли про свою здоровенную комплекцию и теперь смирнёхонько сидели на деревьях, словно великовозрастные мальчишки, невесть зачем вспомнившие своё детство. А слады внизу заполонили всю прогалину и деловито трогали лапками разбросвнные пожитки.

— Прибью паскуду! — зашипела вдруг Дина, и волшебница с удивлением заметила плещущиеся в её глазах молнии.

— Оставь мои трусишки в покое! — разъярённая донельзя девица храбро сиганула вниз с немалой высоты, обламывая в полёте ветки и в клочья раздирая о них одежду.

И таки успела выхватить из лап недоумённо замершего здоровенного слада сей единственный оставшийся в приемлемо заношенном состоянии предмет белья. Неизвестно, что животное собиралось делать с этакой пикантной частью дамской одежды, но клочок батиста и кружев мгновенно перекочевал с задранной кверху шипасто-стальной лапки в руку разгневанной хозяйки.

— Ах ты, мерзкий извращенец! — завопила подбоченившаяся Дина не своим голосом… и обмерла.

Со всех сторон её окружали десятки шевелящихся сладов, агрессивно и предупреждающе подняв переднюю пару лап и гневно белея каплями яда на раскрытых жвалах. И даже от опрометчиво покинутой сосны отгораживала старая самка — Ивице отсюда сверху были прекрасно видны седые бугристые шрамы на её словно сделанной из слегка раскалённой стали спине.

— Чи-чи-чик! — прострекотала сладиха.