Larka - Алмазный венец севера

— А, чуть не забыл! — раскрасневшийся и ставший ещё более непоседливым Лёнчик хлопнул себя по вязаной шапочке и полез за пазуху.

Оказалось, что после тех событий в Каменке он вместе с чаровницей прошёлся по следу так напаскудившего отряда святош — чтоб найти место и способ, как те проскользнули в тыл.

— Они через узость в ущелье псалмами над пропастью мостик намолили. А коням копыта войлоком обернули, чтоб шумом себя не обнаружить. Я там закрыла волшбой… той самой, прабабкиной — с гребешком и волчьим зубом, — Ларка против воли содрогнулся.

Уж он видел это , когда старая ведьма изгоняла из Тёмного Бора волколаков. Такое и захотел бы, да не забудешь — воистину, и врагу не пожелать. Тёмное, старое и напрочь недоступное обычным волшебникам колдовство, оно пусть и выглядело блекло по сравнению с файрболами и ленточными молниями… но оказывалось куда более действенным, хоть и неспешным.

Но оказалось, что и это не всё. Того из двух незадачливых солдат, который оказался дальше от тропинки, земляные духи таки успели утянуть вниз . И с трудом нашедшая то место парочка потом тащила в замок почти пуд оставшегося от вояки железа.

— Так что, госпожа Гражинка теперь богатая невеста, — раскрасневшаяся на морозе и после чарки Ольча (а может, и поцелуй кузнеца до сих пор горел на устах?) усмехнулась. — Настолько хорошо железо пристроить удалось, что от щедрот её милость велела тебе подарок передать — мы это на той на тропинке случайно углядели, почти чудом.

В ладонях Лёнчика обнаружилась рыжая загогулина, в которой Ларка со всё возрастающим изумлением признал потерянную кем-то из коней светлого воинства подкову. Найти и подобрать такое считалось неслыханной удачей, не говоря уже про богатство. Да уж, не скупа госпожа Гражина, дай ей боги всего и вовремя! Парень осторожно повертел в руках добычу.

— А ведь, на хороший кинжал в самый раз, — выдохнул он, и на радостях снова полез обниматься. Если похохатывающий охотник сразу запросил пощады, то Ольча коварно подставила губки бантиком… и парень с хохотом прекратил свои поползновения.

Нехотя Ларка рассказал о своём отряде вихлянутых и их постельных забавах — но Ольча завертела отрицательно головой, отплёвываясь.

— Это самый лёгкий путь… но я отчего-то чувствую, что он не мой… и спасибо небесам, что не твой.

Туман вокруг медленно, словно нехотя рассеялся. У костерка обнаружился словно заснувший Лёнчик — вот он встрепенулся, и как ни в чём ни бывало продолжил свой рассказ.

— В общем, её милость повелела передать тебе подарок, — дальше выяснилось, что с традиционным в конце осени обозом, когда в столицу из баронства отправлялись подати, королевская дань, а также подарки нужным людям и чиновникам — в общем, с караваном отправились охотник и чаровница, получившие разрешение отлучиться ненадолго и проведать Ларку.

Парень неохотно отпустил замершую в его объятиях ведьмочку. Легонько чмокнул напоследок в чуть припухлый от слёз носик — и та столь же медленно, нехотя отстранилась.

Зато в ладони снова легла увесистая подкова. Перед своими Ларка решил не крыться — рыжая пыль ржавчины осыпалась клубящейся струйкой, когда тугой неподатливый металл потёк меж соскучившихся по настоящей работе пальцев. И то, что ещё несколько мгновений назад было неказистой потёртой поковкой безвестного кузнеца из полночных краёв, вытянулось в полосу.

Железо оказалось с одной стороны куда прочнее и твёрже бронзы, а ж тем более меди — но с другой, есть что-то в этом металле особенное. Уж очень прихотливо оно воспринимало малейшие примеси, ничтожные завитки волшбы. И даже самые искушённые в таковых делах кузнецы или чародеи не ведали и десятой части всех его возможностей.

А металл тёк, выглаживался. Вот сверху руки Ларки легла горячая, истекающая сдержанной силой женская ладонь — и тот с благодарным кивком направил в поделку поток магии. Не повредит, уж зачарованный клинок куда лучше простой поделки. Внутренний слой вязкий, гибкий, весь напитанный упругой женской волшбой. Сверху второй, твёрдый — тут даже Лёнчик добавил пару капель Силы к умениям кузнеца. И лишь самый наружный Ларка облёк таким блеском уснувшего пламени, что уже потом долго и с восхищением рассматривал даже сам.

— Вот и всё. Похоже, еловая лапка это мой знак как кузнеца, — он выдохнул пар в морозный воздух.

В ладонях открылся небольшой ладный клинок. Узкий кинжал, хотя и потолще стилета. Не с лепестковым лезвием, но и не рыцарская мизерикордия — в общем, что-то не совсем обычное, но жутко красивое. Как и всё, впрочем, что последнее время выходило из-под рук молодого кузнеца.