Пол Андерсон - Сломанный меч

Те из союзников и наемников, кто уцелел, бежали. Говорят, отряд шэней напал у Гардарики на своих союзников — троллей и перерезал их. Восставшие гоблины захватили три, нет, пять, а может дюжину городов в самом Тролльхейме.

Эльфы на плечах у отступающих троллей ворвались в Валланд. Это отступление превратилось в полный разгром и, в конце концов, на берегу моря, у кромлехов и менгиров Древнего Народа, в форменную резню. По замку бродили истории, одна страшнее другой, об ужасном коне, который насмерть затаптывает воинов, об еще более ужасном мече, который рубит металлические доспехи как простую одежду, не тупя своих сверкающих лезвий.

Вальгард, который с каждым месяцем становился все мрачней и молчаливей, попытался приободрить упавших духом воинов.

— Эльфы восстали, — сказал он. — Им даже удалось собрать кой-какие силы. Что ж, разве вам не доводилось видеть умирающего, которому стало лучше за несколько часов до смерти? Эльфы дерутся из последних сил, и этих сил им не хватит.

Но тролли знали только одно: корабли из-за пролива или с востока приносили вести, и эти вести были раз от раза хуже. В конце концов Вальгард запретил своим войскам свободно общаться с корабельными командами. Тролли чувствовали: бродячие эльфы, которыми верховодили Огненное Копье и Флам, ночь от ночи становились все более дерзкими, никто не мог чувствовать себя в безопасности от их стрел, летящих из засады, их быстрых набегов то верхом, то по морю. Тролли понимали: ирландские сиды готовятся к войне. Троллями овладела апатия, отчаянье и злоба, искусно подогреваемая лицемерным кокетством эльфийских женщин.

Вальгард без устали бродил по замку, от высоких башен, где гнездились галки и кобчики, до глубочайших подземелий, где прятались пауки да жабы, бродил и в приступах слепой ярости бранил, а иногда бил и даже убивал своих воинов. Он чувствовал, что попал в ловушку, что его обложили со всех сторон эти туманные голубоватые стены, эти бродячие шайки по всей стране, растущие день ото дня силы Короля Эльфов, его собственная судьба. И от этого некуда было деться.

Не имело смысла водить войска на вылазки, с таким же успехом можно было сражаться с тенями. Из тьмы в спины троллей летели копья, петли затягивались на их шеях, ямы с острыми кольями разверзались под копытами их коней. Даже садясь за стол, никто не был уверен, что встанет из-за него живым; то и дело кто-нибудь умирал от яда, кто знает кем подложенного, быть может это один тролль из мести отравил другого.

Эльфы были хитры и осторожны, они обратили в силу свою слабость, терпеливо ждали своего часа. Тролли так и не сумели понять этот народ и постепенно начали бояться тех, кого считали побежденными.

«А теперь они побеждают нас», — холодно думал Вальгард.

Эти свои мысли он как мог скрывал от своих воинов, но все же был не в силах пресечь слухи и пересуды.

Ему ничего не оставалось, кроме как, сидя на высоком троне Имрика, опрокидывать чашу за чашей крепкого вина. Лиа заботилась о том, чтобы его кубок никогда не был пуст. Он тихо оседал, глаза стекленели, и в конце концов он падал на пол.

Часто, однако, если он был не настолько пьян, чтобы свалиться под стол, он пошатываясь выходил из палаты, где, упившись, валялись в лужах вина и блевотины вожди троллей, и, взяв факел, спускался по грубо вытесанной каменной лестнице. Держась за холодную скользкую стену, он добирался до одной из дверей подземелья и входил в нее.

Белое тело Имрика, все в подтеках запекшейся крови, выхватывал из мрака свет углей, тлевших под его ногами. Ярл был подвешен за большие пальцы рук, так висел он без еды и питья, а злой дух поддерживал под ним неугасающий огонь. Живот ярла запал, кожа натянулась на ребрах, язык почернел, но ведь он был эльф, и всего этого было мало, чтобы заставить его умереть.

Голова Имрика свесилась набок, но на Вальгарда глядели туманные голубые глаза. Берсерк не понимал, что значит этот взгляд, но каждый раз от этого пристального взгляда у него замирало сердце. Он попытался спрятать за усмешкой свой страх.

— Ты догадался, зачем я пришел? — спросил, покачиваясь, Вальгард хриплым голосом.

Имрик молчал. Вальгард ударил его кулаком по лицу. Удар громко отозвался в тишине подземелья, тело узника закачалось на цепях. Злой дух задрожал, его глаза и клыки поблескивали во мраке.

— Ты знаешь, зачем я пришел, если только твои мозги еще не спеклись в черепе, — продолжал Вальгард. — Я уже приходил. И еще приду.