Гэв Торп - Малекит

Войско ответило радостным криком, когда Малекит жестом приказал двигаться вперед и ворота распахнулись перед ними. Всадники галопом въезжали в город, пехотинцы торопились за ними. Стоило последнему воину пройти под аркой, ворота с грохотом захлопнулись.

Галтир превратился в руины, многие здания обгорели или были разрушены. Раненые солдаты лежали прямо на площадях, где за ними ухаживали лекари Иши. Малекита встретил князь Дуринн.

— Я вижу, что не только мы сражаемся, — произнес Малекит.

— Не только, — подтвердил комендант Галтира, пожимая его руку. — Твой флот находится в безопасности в гавани, но моим воинам это стоило немалых усилий.

— Еретики?

— Да, некоторые жители города оказались приверженцами культа, но мы сумели их выгнать, — объяснил Дуринн. — Однако два дня назад они вернулись с армиями князей Кераниона и Тураеля Лирайна. Князья потребовали, чтобы я открыл ворота и сдал им город. Им не очень понравилось, что их предложение встретили стрелами…

— Благодарю тебя, — сказал Малекит. — Кажется, список моих союзников становится короче с каждым днем. На кораблях немного места, но ты можешь отправиться со мной.

— Галтир способен постоять за себя. Когда вы уплывете, наш город потеряет ценность для Морати. В ее распоряжении другие порты.

— И все же она может уничтожить вас просто из мести, за то, что вы осмелились сопротивляться. Плывите со мной.

— Я не брошу свой город и своих людей! — воскликнул Дуринн. — Если придет время оставить его, у меня найдутся для этого средства. Не стоит беспокоиться обо мне, Малекит.

Князь Нагарита положил ему руку на плечо: этот жест выражал его благодарность лучше любых слов.

Малекиту не хотелось задерживаться в Галтире: он был уверен, что уже сейчас корабли Морати плывут сюда, чтобы перекрыть ему выход в море. Прилив и попутный ветер благоприятствовали, так что войско немедленно погрузилось на «Индраугнир», на два других драконьих корабля и семь «ястребов». Еще три «ястреба» Малекит выслал на север, чтобы задержать преследователей.

Несколько дней потрепанное войско Малекита плыло на юг, где их встретили корабли Тиранока и сопроводили в порт Атель Рейнин. Там Малекит оставил большую часть своих рыцарей и отослал эллирийцев обратно в родные земли. Он наказал им не нападать на Нагарит своими силами, но охранять горные перевалы. Каратриль и колесничие Тиранока, которым пришлось сжечь свои колесницы в Галтире, стали личной охраной князя. С наблюдательной башни Атель Рейнина послали сокола с посланием. Малекит вкратце описал случившееся и советовал Бел Шанаару выставить войска на северной границе.

Через одиннадцать дней после битвы в Эалите Малекит снова стоял в приемном зале Короля-Феникса. До сих пор при мысли о вероломстве Морати он испытывал тошноту. Князь добился аудиенции у Короля-Феникса и попросил Каратриля сопровождать его. Король восседал на своем троне, а князь и Каратриль уселись перед ним в кресла.

— Ты понимаешь, что, пока Морати держит в своих руках власть, ты не наведешь порядок в Нагарите? — по окончании рассказа спросил Бел Шанаар. — А чтобы отобрать у нее власть, ее надо убить или заключить в темницу.

Малекит ответил не сразу. Он встал и прошелся по залу. Он презирал Бел Шанаара, но еще больше презирал себя — за то, что нуждался в его помощи. Однако, как бы он ни относился к Королю-Фениксу, Малекиту было ясно, что он никогда не займет свое законное место, если не восстановит власть над Нагаритом. А в одиночку он не в силах сражаться с Морати, так что придется обуздать гордость и унижаться перед сидящим на троне узурпатором. Истина заключалась в том, что Малекит нуждался в Бел Шанааре и на время ему придется забыть о собственных амбициях.

— Я отрекаюсь от нее! — провозгласил Малекит. — Она всегда жаждала власти и нашептывала на ухо, что это мне принадлежит по праву твоя корона. С самой смерти Аэнариона она без устали подталкивала меня к тому, чтобы захватить власть над нашим островом. Ты же помнишь, как она кричала, когда я впервые преклонил перед тобой колено, и с тех пор она пыталась управлять мной, чтобы снова стать королевой. Я с самого раннего детства помню ее острый язык и неукротимые амбиции. Подозреваю, что сейчас она взращивает какую-нибудь послушную марионетку, готовую занять мое место. Она не остановится, пока не получит власть над всем Ултуаном. Но я не допущу этого.

— И все же она твоя мать, — с сочувствием произнес Бел Шанаар. — Если дойдет до худшего, сможешь ли ты пронзить ее сердце? Не дрогнет ли твоя рука, когда придет пора отрубить ей голову?